- Кто тебя воспитывал? Всегда есть какие-нибудь бабушки или тетушки, которым молодые родители сплавляют ребенка.
- Меня не сплавляли. Моя бабушка работала, прабабушки умерли, когда я была еще совсем маленькой, а с двоюродными сестрами я гулять не хотела, потому что их подружки вечно орали с меня. Что-то типа «Ути пути, кто у нас там такой холошенький». Мне не нравилось, когда со мной разговаривали как с ребенком, кажется с самого рождения. Я всегда была страшно серьезной. Редко улыбалась. И все время проводила с мамой. Но мама тоже работала, так что сначала у меня была няня, а потом я пошла в детский сад.
- Да? А я думал, принцессы в детский сад не ходят, - не удержался татуированный.
- Я ходила в привилегированный детский сад, самый лучший в районе, - кажется, я больше ничего рассказывать не собираюсь.
- Тебе там нравилось? Эй, не дуйся! Тебе нравилось? В компании же лучше, чем дома с мамой?
Я уставилась на парня с изумлением: в саду лучше, чем с мамой? Он серьезно? Что вообще может быть хорошего во всех этих массовых сборищах? Они нравятся хоть кому-то?
- Ты сам-то в садик ходил? – хмуро поинтересовалась, убирая руку парня от своего лица.
- У меня все время были какие-то тупые няньки. Я их всех ненавидел и мечтал делать то, что делают нормальные дети.
- Я ненавидела это страшное место. И чем дальше, тем сильнее. До сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю этот жуткий запах, который только в садиках и бывает – ни с чем несравнимая смесь. В последний год я там бала только до обеда, а потом мама забирала меня домой. Единственное, что там было хорошего – это занятия. И я была единственным ребенком, который ненавидел игры, но любил заниматься.
- Чем же игры тебе не угодили? – удивился мой спутник.
- Это было слишком громко, а я с рождения ненавидела шум. Сейчас привыкла, конечно, но именно это напрягает меня в Москве больше всего: не скорость, не толпа, не серость, не холод. Шум – самое ужасное. Причем он никогда не прекращается. Я пытаюсь спасаться музыкой, когда это возможно.
- Я видел. Ты всегда в наушниках.
- Сейчас все всегда в наушниках. Постой! Когда это ты видел такое? С тобой я наушники не надеваю.
- В первые пару дней я ходил как обкуренный, и меня к тебе все время магнитило. Так что я даже два раза сел в твой автобус. Правда, в первый раз доехал аж до Академической, а во второй взял себя в руки и вышел сразу на Университете. Ты всегда закрывала уши, как только оставалась одна.
- Как же я не заметила такого маньяка сразу? – удивилась я.
- Ты вообще мало что замечаешь вокруг.
- Это правда. Но тебя я все-таки заметила, в конце концов.
- После того, как я всеми силами старался привлечь твое внимание в течение почти всей пары? Серьезное достижение.
- Надо было привлекать мое внимание раньше и не изображая из себя гопника.
- Я пытался себя остановить.
- А что было бы, если бы ты себя остановил? Никогда не задумывался об этом? – наверняка, нам обоим было бы гораздо проще жить. Уж мне точно.
- Тебя бы утешил твой хороший друг Андрюшенька, - ядовито выплюнул Дани. – Или ты бы помирилась с Ромео. В конце концов, не так уж он и провинился на тот момент.
- У меня никогда ничего не могло бы быть с Андреем, кроме дружбы. И с Глебом ничего не было бы. Потому что я не смогу простить, что человек мною пренебрёг. Пусть это эгоистично. Но я должна быть на первом месте, по-другому – никак.
- А ты сама сможешь поставить человека на первое место в собственной жизни?
- Я хотела бы. Но, наверное, не смогу. То есть среди других людей – да, но то, чем я занимаюсь, всегда будет важнее, - честно призналась я.
- Я знаю, - вздохнул Дани. – И мне это ужасно не нравится.
- Куму же такое понравится? – согласилась я. – Ты меня бросаешь?
- Что?! – опешил татуированный.
- Ты никуда не позвал меня. Мы едем в общагу. Хочешь от меня избавиться, - да, я пыталась сдержаться, но так и не смогла.
- Оу! – расплылся в улыбке парень. – Мне нравится, с каким недовольством ты это говоришь! Может, стоило бы так и поступить, и ты стала бы намного сговорчивее?