В вагон метро я вошла настолько злая, что, наверняка впечатлившись моим ненавидящим взглядом, парень уступил мне место. Кстати, впервые за год в Москве. Плюхнулась на сидение, даже не поблагодарив, достала наушники, и… Все же открыла переписку с землекопом на коне. Что? The Great Pretender? Где он ее выкопал? Да еще в этом исполнении. В версии Фрэдии, определенно есть шарм и настроение, но оригинал нравится мне намного больше. Ну, и кто же ты такой, Великий Притворщик? Надо только глупую надежду на то, что это может быть Волков засунуть в… куда поглубже. Да, он знает, что мне нравятся старые песни, именно ему я говорила о друзьях, которые уходят один за другим, но… Нет, кто другой мог, но не Дани. Он бы подошел и прямо поговорил, а не стал заниматься фигней. Романтика романтикой, но не до такой же степени! I 'm lonely but no one can tell (я одинок, но никто об этом не знает) – чем не татуированный со своим «ни к кому не привязываться»? Pretending that you're still around (притворяюсь, что ты все еще со мной) – разве не Дани, регулярно являющийся ко мне в самых откровенных снах?
Стоп. Хватит. Забыть. Забить. И самой не превращаться в притворщика. Притворяющегося, что верю в то, что все еще не безразлична тому, кто не безразличен мне.
Глава 29
Я так и не написала этому землекопу ни слова, хотя напрямую нарушала этим нашу договоренность. Мне необходимо было подумать. Накопилось слишком много вопросов: кто такой Сергей, и какое отношение он имеет к Дани, кто такой Землекоп, и какое отношение он имеет ко мне, что происходит с Дани и нашими отношениями. Первый пункт интересовал меня меньше всего. Знакомые, друзья, родственники – какая разница. Важно одно – Сергею татуированный небезразличен. Так бывает, что некоторые неблагодарные типы не замечают и не осознают присутствия рядом близких людей. Но это вовсе не означает, что таких людей нет.
Второй вопрос казался намного более интересным. Он щекотал внутри, заставляя строить новые и новые логические цепочки. Несмотря на то, что я беспрерывно призывала на помощь голос разума, предположения снова и снова сводились к Дани. Совершенно ясно, что происходило это благодаря вовсе не логике, а желанию именно этого исхода событий. Факт в том, что я слишком сильно хотела, чтобы это был он, а не кто-то еще, и никакие доводы разума не могли противостоять нелепому желанию. Спросить прямо на этот раз я не могла: если он пишет с фейка, то точно не потому, что я его зачеэсила. Он не хочет, чтобы я понимала, с кем общаюсь, но хочет со мной общаться. В результате он в любом случае напишет, что не Дани. Либо соврет, именно по этой причине, либо скажет правду, но это не даст мне знания о человеке, с которым я переписываюсь. В общем, спрашивай или нет – правды не узнаешь.
Третий вопрос был слишком болезненным, и я, как могла, отодвигала его подальше. К тому же, у меня было слишком много вариантов на эту тему, от вполне разумных, до совершенно безумных. Что особенно сильно бесило, так это факт, что я и не стала бы задумываться об этом. Чего тут непонятного? Бросил парень и бросил, такое каждый день случается с самыми разными девушками. Подумала бы некоторое время, что со мной не так, поприкармливала бы имеющиеся комплексы, взрастила новые, порефлексировала бы – и на этом все. Теперь же, благодаря Гае и Сергею, я тоже стала подозревать, что не все так уж однозначно. Это давало надежду. Надежда отравляла новой болью. Испытывать боль вовсе не хотелось.
Поэтому я, как могла, боролась со страстным желанием анализировать и раскладывать по полочкам. И в этом отлично помогала музыка, включенная на полную громкость, распахнутое в пропитанную влагой тьму, окно, порывы холодного ветра, в это окно врывающиеся и активный физический труд. Зато я успела повесить очень красивую карту, спрятавшую под собой достаточно непривлекательные лица солистов любимых групп Лиды, вымыть пол, постирать и сменить постельное белье и превратить кровать соседки в симпатичный диванчик, благодаря предусмотрительно купленным новому покрывалу и куче подушек с декоративными наволочками. Вместо жуткой клеенки на обеденном столе теперь лежала жизнерадостная скатерть, а новые шторы добавляли уюта. Теперь комната выглядела совсем по-домашнему. На радостях я сделала запеканку и пригласила девчонок из соседней комнаты разделить со мной чай и угощение. Мы с удовольствием болтали пару часов, так что настроение и вовсе ушло в плюс, а перед сном я еще успела сделать кое-что из домашки, в том числе попыталась разобраться с мамбой. Когда и последнее получилось вполне успешно, я отправилась спать с чувством полного удовлетворения и выполненного перед родиной и любимой альма- матер долга.