— Кх-кхм, — Сэм демонстративно прокашлялся, кивая на дверь.
Отскочив друг от друга, мы выглядели самыми незаинтересованными людьми в мире, но я едва держала себя в руках, боясь расплыться в одну ванильную лужицу. Как банально…
Сэм постучал, осторожно, боясь снести старую дверь. В глубине дома раздались глухие шаги, в окне мелькнуло осунувшееся лицо и парень открыл нам, сразу же наткнувшись на три фальшивых значка. Глаза его расширились, губы дрогнули, но он молча пригласил нас войти.
Внутри дом выглядел намного лучше. Чувствовалась попытка позаботиться о ветхом помещении. Ковры, запах свежего кофе. Майкл Кори, так звали хозяина этой норы, сел на диван, хватаясь за голову. Лицо его было молодым, но под глазами пролегли синяки, волосы уже несколько дней не мыли.
— Мы хотели поговорить о вашей девушке, — Дин всячески избегал смотреть на меня, хотя Сэм с самым беззаботным видом сел на единственное кресло, оставив нас двоих разбираться со своими загонами на узком диване.
Я осматривала комнату, подмечая множество фотографий Британи. Она была, буквально, повсюду. Смеющаяся, с собакой на руках, в обнимку с Майклом. Они, казалось, были счастливы. Самая типичная молодая пара из всех, таких были тысячи и больше. Когда-то и сама была такой же.
Парень смотрел на нас, ожидая, чего мы там ему скажем, с недоверием. Мне нужно было сосредоточиться на разговоре, начать его наконец, но всё что крутилось в голове — Дин, находящийся слишком близко. Диван был узким, жестким и продавленным, заставляя нас буквально навалиться друг на друга боками. И это было отчего-то самой настоящей пыткой.
Чувствуя его тепло, хотелось вцепиться в него, выбросить из глупой головы любые мысли о ситуации в участке. Вновь ощутить на себе горячий взгляд, услышать подтрунивание. Что угодно, но только не сидеть вот так, натыкаясь на его напряжённые плечи. Словно ему было неприятно.
— Я уже все сказал полиции, — голос парнишки дрогнул, когда ему надоело молчать, — мне нечего добавить. Да, в последние пару дней мы не так часто виделись, но продолжали переписываться. Она была такой счастливой…
— Кто-то мог желать ей смерти? — Дин продолжил наседать на парня, — странности в поведении? Может новые знакомые?
— Нет, нет, ничего такого, — он всхлипнул, — мы постоянно были на виду друг у друга. Вместе со школы, лучшие друзья, а потом и пара. Британи всегда была добра ко всем.
— Майкл, вы могли бы сказать, что если к ней подошли с просьбой о помощи, то она пошла бы с малознакомым человеком?
Он посмотрел на меня, сначала невидящим взглядом, но потом в нем начали проясняться мысли. Лицо его прошлось судорогой. Парень сжал кулаки, смотря уже в потолок, по щеке скатилась слеза.
— Да, она была такая, — вновь посмотрев на меня, он сжал челюсть, — вы считаете, что кто-то мог воспользоваться этим? Каким же нужно быть монстром, чтоб использовать искреннего человека в своих грязных помыслах?
Вопрос был риторическим, но мы втроем знали ответ. Самым обычным монстром, нечистью, живущей только пропитанием. Им нет дела до человеческих жизней, до чьих-то поломанных судеб. И это было намного легче, чем осознание того, что не обязательно быть монстром, чтоб быть чудовищем. Но если нечисть можно понять, то вот маньяков — нет.
От горечи было отделаться сложно еще долго. Мы поговорили с ним, потроша не зажившую рану, а я задумалась, что было бы со мной, погибни кто-то, кто для меня бы был целой жизнью? Смогла бы я пойти дальше, или похоронила себя заживо в желании отомстить, не вынеся очередной смерти близкого человека. Обычные, нормальные люди, после трагедии начинают идти дальше, ищут возможность начать заново. Охотники, же не такие. Мы больные на голову, помешанные на собственной боли. На боль отвечаем еще большей болью. Сцепляем зубы и идем дальше, оставляя горы трупов за спиной. Разрушая самих себя.
Смотря на парня, я надеялась, что он сможет не быть таким как я. Сможет пойти дальше, а не погрязнет в боли, в раздирающем одиночестве.
— Он не выглядит серийным убийцей, — заключила я, возвращаясь на заднее сидение Импалы.
Моя машина стояла у мотеля, оставленная за ненадобностью. Меня же происходящее полностью устраивало, пока за рулем не я. Как пассажир, куда приятнее сидеть вразвалочку на мягком, не заваленном всяким барахлом сидении.
— Или хороший актер, — возразил Дин, кажется, просто чтоб возразить, говоря без напора, — странно все это.
— А может и нет, — вновь высунулась вперед, пока машина выезжала на дорогу, — это может быть и ответом. Кто-то мог воспользоваться доверчивостью.
— Монстр не новичок, сработал хорошо, но слишком заметно, — Сэм, потер переносицу, — словно хотел, чтоб его заметили. Подумайте сами, оставил труп на видном месте, но никаких следов. Никаких зацепок, улик. Жертва всеобщая любимица, о ней сразу все вспомнили…
— Привлекал внимание. Вопрос, зачем?
По пути в мотель мы молчали, каждый думал о своем. Я все больше была согласна с Сэмом. В деле есть огромный подвох, и поганое предчувствие все нарастало.
На улице темнело, и было решено закончить на сегодня активные действия, подвести итоги. Я разместилась на мягком стуле, уткнувшись в свой ноутбук, не желая быстро уходить на кровать. В привычных джинсах и толстовке, наконец чувствовала себя свободно. Пальцы стучали по клавиатуре, и я старалась вчитываться в текст новостных сводок и полицейских отчетов за последние двадцать лет, но взгляд то и дело возвращался к старшему Винчестеру.
Тот продолжал делать вид, что меня не существует. Это раздражало куда больше его ворчания. В голове проносилась встреча с шерифом. Вся та нелепость. Флиртовать с копами ради информации было для меня нормальным ведением дела, но в этот раз, я ничего не делала. Специально. Как он может не замечать всего этого?
Все равно ему… Тогда чего бычишься на меня, словно я предала весь род человеческий? Бр-р-р.
— Все равно не понимаю, почему нет следов, — вновь задумалась я.
Дин фыркнул, поворачиваясь ко мне.
— Если это не сам монстр, то полиция могла за ним прибрать, — снисходительно объяснил он мне, словно маленькому ребенку.
— И зачем же им это? — даже зная ответ, хотела услышать от него.
— Деньги, принцесса. Некоторым они нужны.
Он не мог знать, но его слова задели меня сильнее, чем ожидалось. Потому что, за свою жизнь мне часто приходилось такое слышать. Я сделала попытку убить взглядом, но Дин продолжил сидеть на месте, скрестив руки на груди. Мужчина говорил о другом, но все равно я сжала губы, и видимо, что-то такое мелькнуло в моем взгляде, что он немного смягчился, наклонив голову.
У нашей семьи были деньги, но они никогда не принадлежали детям. Активами традиционно распоряжался глава семьи. Мы были обязаны выглядеть с иголочки, чтоб каждый видел глянцевую обложку, хотя все это было одним большим враньем. Нам выделялся минимум, и то до совершеннолетия, а после… Либо зарабатывай деньги сам, либо впрягайся в семейные дела, живя в займы.
«Казаться, а не быть», вот настоящий девиз нашего дома. Однако, каждый встречный считал своим долгом ткнуть нас носами в роскошь, которой мы и не владеем. Конечно, по сравнению с другими, у нас было всего больше, но много ли надо охотнику? Я ушла в двадцать, и нанявшись к Хранителям знаний, получала смиренную зарплату охотника. Приезжая к родне только на праздники или по срочным делам.
— У копов зарплата не такая большая, — исправил свою реплику Дин, а я на мгновение испугалась, что тот прочитал мои мысли, узнал. Нет, этого быть не могло, может, он просто понял, что затронул, что-то личное.