Скифы не знают денег — всё, что им нужно для жизни, они создают сами или выменивают у соседних племён. Известно про них, что они любят золото — не за ценность его, а за блеск и лёгкость в обработке. Из золота скифы делают красивые украшения, которые нашивают на одежду. Очень любят украшать своё оружие…
— Раз речь зашла об оружии, расскажите, как они воюют? — спросил бородатый воин.
— Все они люди храбрые. Конские табуны скифов несметны, из них выбирают они лучших коней тёмной масти — у таких крепче копыта, — укрощают их и учат ходить под седлом. Луки у скифов короткие, а стрелы летят далеко. Чтобы запастись стрелами на случай войны, скифские воины в мирное время без устали льют бронзовые наконечники и делают древки из тростника.
Сражаются скифы так. Они налетают тучей на врага и засыпают его стрелами. Если враг не поддаётся — они сами обращаются в бегство. Враг бросается следом, расстроив свой боевой порядок, а скифы внезапно оборачивают коней и снова атакуют.
В бескрайней Скифии живут разные народы. Одними чертами они схожи, другими различны. Иногда они сражаются между собой, но если выступят заодно — трудно будет с ними совладать.
Перед решающим сражением скифы перекапывают канавами все дороги у себя в тылу, чтобы воины, идя в бой, знали: отступать некуда, надо биться насмерть.
Все слушали молча. Многие прошли не одно сражение и знали, как трудно одолеть такого врага.
— Но дали ли они миру хоть одного человека, имя которого произносилось бы с уважением? — спросил перс в богато украшенном плаще.
— Не знаю, известны ли персам великие люди моей земли, — ответил Мильтиад, — но в Греции издавна чтут семерых величайших мудрецов. Шестеро из них греки. А седьмой — скиф по имени Анахарсис. Много лет назад приплыл он на греческом корабле из своей страны, чтобы познакомиться с жизнью Греции. Конечно, он был чужеземцем и многое в наших порядках ему не нравилось. Он заявлял открыто, что греки слишком много думают о роскоши и удовольствиях и ради них порой забывают о главном в жизни — о свободе, равенстве и единстве всех людей.
«Одежда моя — скифский плащ, обувь — кожа моих ног, а ложе моё — вся земля», — так говорил Анахарсис. Он утверждал, что жить по законам природы, не имея ничего лишнего, — вот путь, достойный мудрого человека.
«Скифы, — говорил он, — сообща владеют всею своей землёй.
Скифы радуются чужому благополучию. Оружие скифов не направлено против чужих народов, оно служит только для защиты».
Бескорыстием, мудростью и любовью к свободе завоевал Анахарсис уважение лучших из греков. Мы храним память о мудреце из северной страны.
НОЧНОЙ РАЗГОВОР
Леденящий ветер прилетал с вершин Кавказа, раздувал догорающие угли костра. Разговор затих. То один, то другой воин поднимался из круга сидящих и удалялся прочь. Наконец у огня остались только Мильтиад и Тимн. Вокруг, завернувшись в плащи, прямо на каменистой земле спали воины. Только маленький Тимн не хотел спать. Всё, что он услышал в этот вечер о неукротимом, вольном народе, поразило его. Когда Мильтиад поднялся с места, собираясь ко сну, Тимн осмелился спросить его:
— Скажи мне, ведь скифы, по твоему рассказу, представляются достойными людьми, и видно, что победить их будет нелегко. Они не угрожают ни грекам, ни персам. Зачем же царь Дарий ведёт на них своё несметное войско?
Мильтиад огляделся по сторонам, словно проверяя, не услышал ли кто слова его племянника.
— Трудно объяснить всё это, — заговорил он, вздохнув. — Персам удалось создать сильную армию и завоевать все ближние земли, в том числе государства Вавилон и Ассирию. Сейчас персидское царство — самая могущественная держава в известном нам мире. Недаром персы именуют своего царя властелином всей земли. Им не по душе, что совсем близко от их владений живут, никому не подчиняясь, вольные люди — скифы.
Царь Дарий говорит, что хочет отомстить им за какой-то давний набег на азиатские земли. Но такой повод можно найти для всякой несправедливой войны.
Мильтиад ещё раз огляделся, заговорил тише:
— У меня нет никого ближе тебя. И я скажу тебе ещё вот что. Давно уже Дарий с жадностью поглядывает и на нашу с тобой родину — прекрасную Грецию. Богатства её городов, достаток и воля её жителей не дают ему покоя. Он знает, что греки готовы положить жизнь за свою свободу, и поэтому загодя готовится к долгой и трудной войне. Если Дарий подчинит себе скифов, то сможет включить их войско в свою армию, а затем напасть на Грецию с севера, чтобы покорить и её, но и на этом он не остановится. Дарий мечтает завоевать весь мир!
— Но если ты видишь, что победа Дария будет несчастьем для Греции, почему же ты остаёшься в его войске? Почему ведёшь своих людей на далёкую Скифию?
— А что же делать? Родной наш город во власти персов. Если ослушаемся — персы сравняют его с землёй. Много ли в войске Дария таких, кто идёт воевать по своей охоте, бросив родину, мирный труд, свои семьи? Таких немного наберётся…
Нет, Тимн, жизнь не проста. Иди-ка ты лучше спать!
И всё же Тимн не заснул до утра. Его дядя, красивый, сильный человек, которому он привык верить во всём, вдруг предстал перед ним слабым, лишённым воли, исполнителем жестокого замысла царя Дария. Неужели нет иного пути, кроме как подчиниться приказу персидского царя? Что будет с их родиной, если Дарию удастся покорить скифов?
ПЕРЕПРАВА ЧЕРЕЗ БОСФОР
Словно живая река, протекающая по узкому руслу, двигалось персидское войско. Люди устали. Они уже не смотрели по сторонам, не собирались вечерами для долгих бесед. Знали лишь одно: шагать, шагать, шагать…
Но вот пахнул в лица влажный ветерок и засверкало серебром долгожданное море!
Зрелище, которое предстало перед Мильтиадом и его товарищами, когда они вышли на берег, было величественным. Через пролив, отделяющий Европу от Азии, был наведён плавучий мост. Все корабли персидского флота были скреплены цепями и канатами в длинную линию, протянувшуюся от одного берега до другого. Поверх корабельных палуб уложен настил из досок. Лёгкие волны покачивали корабли, доски поскрипывали — похоже было, что гигантский змей протянулся поперёк пролива.