— Ну, я беру, конечно… но… даже не знаю, — сильно растерялась хозяйка. — Сама я с Коктебеля… тьфу, с Планерского, но работаю на «железке» в Феодосии. Можете сами поихати ко мене до хаты, я адрес напишу и записку доче отправлю, щоб приняла вас.
— Это для нее горшок? — отреагировала я на слово «дочь». Раз дочь — значит, ребенок. Раз ребенок — значит, горшок. Ничего сложного.
— Да не-е! Це для внучки! Доча родила, а дитя горшки не признает. Вот и заказываем з Москви, может, цей сподобится. А то срется, а у нас жильцы…
— Что?! — переспросила Светка в ужасе.
— Та гавном несет, як из параши. Така маленька и така засранка.
Я сначала обрадовалась, что мы так быстро решили проблему с жильем. Но Светка туалетную тему восприняла брезгливо и снова отправилась тошнить в кусты.
Наконец зеленая от конвульсий Светка оклемалась, и мы пошлепали к стоянке такси.
— Может, лучше на автобусе? — предложила я из соображений экономии.
На автобусной остановке стояла липкая очередь из психованных людей с рвущимися сумками и рыдающими детьми. Возле касс была отдельная очередь, где люди, как колорадские жуки, лезли друг другу на головы, пытаясь урвать билеты первыми.
Когда подошел дряхлый автобусик, обе очереди мгновенно смешались, и началась истеричная давка. Где, кто или что, нельзя было разобрать в свалке отдыхающих.
— Я не вижу нас в этой толпе, — пафосно произнесла Светка и стала искать стоянку такси.
Но там тоже была очередь. Правда, менее нервная. Но более конкретная.
— Куда лезешь?! — громко, чтобы все слышали, сказал мужчина с беременной женой и четырьмя дочками. — Не видишь, очередь?! Думаешь, одна такая умная? Мы здесь уже три часа стоим! Ишь, нарядилась…
— Профурсетка! — определила следующая за ними тетка с болонкой.
— Да, мы только спросить хотели, — начала я мирно.
Но тут Светка, которая сперва растерялась от напора недружелюбной массы, вдруг вспомнила, что она — особенная.
— Вам не нравится мое платье? Отлично!
С этими словами она надорвала обеими руками подол платья-марлевки канареечного цвета, дернула в разные стороны, и потрясенной толпе предстало наглое мини до трусов.
— Проститутка! — завопил первый мужик и стал закрывать детям глаза.
— Да, я такая! — радостно сообщила Светка и кинула толпе кусок желтого «хвоста».
Вариантов доехать до Планерского вообще не оставалось.
— А если частника?
Это была последняя возможность уехать с автовокзала. Но частник ободрал бы нас как липку.
— Есть идея, — вдруг обрадовала Светка. — Мы сейчас садимся к частнику без очереди и без нервов. Ты — иностранка, ни слова не знаешь на русском. А я твоя сопровождающая из посольства. Когда приедем на место, скажем, что есть только три рубля. Конфликт с иностранной державой никому не нужен, и нас отпустят. Идет?
— Идет, — сразу согласилась я. — А на каком языке говорить?
— На непопулярном. Который здесь точно не знают.
— Но я могу говорить только на английском. И то с ошибками.
— Нет, на английском нельзя — частник может знать английский. Здесь же туристы! Говори на испанском, например.
— Молодец! — огорчилась я. — Как можно говорить на языке, который совсем не знаешь?!
Светка недолго думала:
— Очень просто. Главное уверенно.
Мужичок в кепке давно уже зазывно махал нам руками и головным убором, не подозревая, что подписывает себе смертный приговор.
Мы уселись в «Москвич», и Светка назвала адрес:
— Планерское. Центральная почта.
Мне очень хотелось спросить, почему она не дала ему бумажку с адресом хозяйки. Ведь от почты неизвестно сколько идти. Может, этот дом высоко в горах! А я в туфлях — ведь на работу же собиралась, а не на море.
Но портить замысел нельзя. Испанка так испанка. Но как говорить, когда не знаешь слов?
И тут я вспомнила одну фразу на испанском: «Эль ке да примейро да дос весес». Соседка по парте с тугой ширинкой перевела мне это как поговорку: «Кто даст один раз, тот даст дважды».
Замечательно — мы спасены! Нужно просто подставлять к каждому русскому слову одно испанское, и все!
— Эль почемудас почтас, блядас? — с невинным взором спросила я Светку.
Та соображала несколько секунд, потом вместо ответа начала икать. Я думала ее опять вырвет — нет, ржет, гадина. У нее каблуков нет — как знала, что после булочек с изюмом улетит в Крым…
— Подружка не русская? — поинтересовался водитель и зыркнул на меня в зеркало заднего вида.