– Вадя разбирается в газовых колонках, как мы с тобой в квантовой механике, – только и сказала она. – Я сейчас сама все проверю. Не беспокойся, если там утечка газа, я пойму.
Вооружившись мыльницей и спичками, Катя исследовала газовую колонку в ванной. Открыла вентиль, намылила его хорошенько, следя за пузырями. Все вроде было в порядке, но для полной уверенности Катя решила проверить газовую подводку и снаружи дома.
Нина с террасы крикнула, что в сарае должен быть запасной газовый баллон, а также электрическая плитка. Если что – все пригодится. Нашла и вручила Кате ключ от замка.
Сарай располагался в самом дальнем углу участка, вплотную к соседней территории. Забор тут был почти полностью скрыт стеной непролазного кустарника. Боярышник, шиповник, черноплодная рябина, калина сплелись так, что сами стали колючей непреодолимой преградой. Катя долго сражалась с ржавым висячим замком сарая, наконец победила его, а затем пытливо, подобно первооткрывателю новых земель, исследовала сарай, обнаружив там, кроме баллона и плитки, еще массу полезных вещей, как-то: две низенькие зеленые скамейки, садовый столик, гамак, лопаты, грабли, допотопную машинку для стрижки газона и набор столярных инструментов в деревянном ящике.
Запирая сарай, она вдруг услышала в кустах позади себя какой-то шорох. Спустя секунду он повторился – затрещали ветки. Катя заглянула за угол сарая – никого. Что же это такое? Собака, что ли, соседская?
За кустами она с трудом разглядела забор, а за ним – чужой участок, столь же заросший, как и Нинин, напоминающий даже не запущенный сад, а кусок девственного леса – одни березы, елки.
Шум послышался снова, левее сарая. Катя вздрогнула. А вдруг за соседским забором и вправду притаилась коварная и злая собака? Вот сейчас как залает басом…
– Пошел, пошел отсюда, фу, нельзя! – Она постаралась сказать это как можно решительнее. Скандалисту-псу, если таковой у них имеется по соседству, надо сразу показать, кто здесь хозяин.
Катя наклонилась к кустам, всматриваясь в заросли, дышащие августовским жаром, и… едва не села от неожиданности. Снизу из кустов, почти из самой травы на нее смотрело чье-то лицо. Бесцветные какие-то (то ли серые, то ли бледно-голубые) глаза, словно вылинявшие от зноя, изучали ее пристально и недобро.
Глаза казались огромными на этом худеньком бескровном лице, которое могло принадлежать кому угодно – старику, мумии: бледная-бледная кожа, коротко стриженные белесые волосы, бескровные губы. Кате стало не по себе, когда она вдруг поняла, что это бесполое и словно безвозрастное лицо принадлежит ребенку!
Присев на корточки, он сидел в траве с той стороны полуразвалившегося забора. Ему могло быть и десять, и двенадцать лет – а могло быть и меньше, и больше. На мальчике было надето что-то темное – вроде бы треники и черная футболка.
– Ты кто? Наш сосед? – Катя попыталась улыбнуться маленькому пришельцу. «Наверное, он просто альбинос, – подумалось ей. – Но какой-то все же странный мальчишка…» – Сосед, да? Ну, здравствуй. Давай знакомиться.
Увидев ее протянутую руку, ребенок попятился на четвереньках в кусты. В глазах его появилось напряженное выражение, словно он рассчитывал в уме расстояние, которое отделяло его от этой руки, перепачканной ржавчиной. Потом он все так же, на карачках, молниеносно исчез в чаще боярышника.
Катя прислушалась, но нигде не хрустнула больше ни одна ветка. Соседний участок, когда, приподнявшись на цыпочках, она заглянула за зеленую стену, был безлюден и тих.
Глава 4
КРАСНЫЙ ЛАК
Она красила ногти как ни в чем не бывало. И алый с перламутровым отблеском лак так и переливался на солнце.
А он стоял перед ней, как школьник перед классной доской с уравнением, которое для него – труднейший ребус.
Процесс окраски элегантно наманикюренных ногтей, казалось, захватил ее целиком и полностью. И это было в день похорон ее мужа. Гражданскую панихиду в офисе завода по производству стройматериалов назначили на два часа дня.
Никита Колосов часто потом вспоминал и свой вопрос, заданный этой женщине, и ее ответ. И всегда чувствовал при этих воспоминаниях горечь: привкус полыни был у слов, прозвучавших тогда в доме, в который им со следователем прокуратуры Карауловым в тот день приходить было не нужно.
Собственно, никакого продолжения расследования дела о самоубийстве Михаила Ачкасова так и не получилось. Судмедэксперт поставил в этом происшествии жирную точку. Приехавший из Москвы компаньон Ачкасова по бизнесу, отрекомендовавшийся также и его ближайшим другом, забрал тело из морга и договорился насчет похорон. Он действовал, по его словам, «исполняя волю безутешной вдовы». А на вопросы следователя он отвечать наотрез отказался.
Бедняжка-вдова – Елена Львовна Ачкасова – стала за эти дни в Старо-Павловске самой популярной личностью. Многие «первые лица города» в эти дни навещали ее, высказывали ей соболезнования, а заодно и… Вопрос «ПОЧЕМУ ОН ПОКОНЧИЛ С СОБОЙ?» по-прежнему волновал всех. И языки мололи без устали.
С точки зрения процессуальных формальностей, «опрос» вдовы следователю прокуратуры был не нужен: дело не возбуждалось, все закончилось на уровне прокурорской проверки, и происшествие автоматически перешло в разряд несчастных случаев, от которых, увы, никто не застрахован. Однако на том, что разговор с вдовой все же должен состояться, причем незамедлительно, с редкой настойчивостью настаивал именно следователь.