Мрачный облик ведущей телеканала «Общество. Политика. События» сменился фотографией умершей от коронавируса китайской подданной Ли Сяй Фэн с заплетёнными в косу волосами, одетой в лёгкую красную курточку. Нежно держа на руках розовый свёрточек с полуприкрытым узкоглазеньким крохотным личиком внутри, Ли Сяй, создавалось впечатление, светилась от счастья изнутри.
Когда на экране появилось изображение улыбающейся китаяночки, с которой у Николая Порфирьевича было небольшое оральное приключение не далее, как полдня назад, а до этого – ночь, проведённая в одной постели, краска покинула его лицо и он как-то сразу потускнел, опустившись на стул.
– Дорогой, с тобой всё в порядке? – Встревоженно поинтересовалась Евгения Семёновна. – Ты как-то с лица спал.
Сын тоже, хотя и готов был к смертельной идеологической схватке с отцом, словно оттаяв, поглядывал на него любопытными глазами.
– Да уж, вот беда-то бедовая. Сейчас начнётся. Коронавирус в Москве – слыханное ли дело? – Пытаясь оправдать очевидное окружающим потрясение, сказал Николай Порфирьевич. – Сейчас пойдут разборки, вопросы: кто допустил? Начнут назначать виновных, накажут, в итоге, всех, особенно если пойдёт распространение.
Он медленно начал вставать, когда услышал из плазмы, как неумолимая ведущая, словно всматриваясь из экрана телевизора на оцепеневшую публику и пытаясь отличить контактировавших от не контактировавших, проговорила мрачно:
– Врачи призывают всех, находившихся даже незначительное время в контакте с гражданкой Китайской Народной Республики Ли Сяй Фэн, незамедлительно обратиться в ближайшее лечебное заведение. Помните, от этого зависит ваша жизнь и жизнь ваших родных и близких!
– Твою же мать! – Унылым голосом пробормотал Николай Порфирьевич.
– Что такое? – Всполошилась Евгения Семёновна.
– Ты что, жена, не понимаешь ничего? Это ж коронавирус смертельный, никто ещё не вылечился! Китайцев тысяч десять уже померло! А ну как сейчас по Москве пойдёт – у нас же плотность населения, как в Китае! – Полежаев продолжал самозабвенно выгораживать свою маленькую тайну, обещавшую стать большой, вернее, очень большой.
Он внутренне всё же надеялся, что его «минет чаша сия», отказываясь до последнего верить, что ночь, проведённая в непосредственном контакте с вирусоносителем, означает практически стопроцентное заражение.
Тем временем, на экране телевизора промелькнуло бледное лицо Верочки-рецепциониста. Заметив приближающуюся к ней камеру, Верочка сделала вид, что спешит по неотложным делам и, развернувшись к съёмочной группе спиной, стала спешно удаляться в одной ей известном направлении.
– Девушка, девушка! – Послышался голос за кадром. – Съёмочная группа телеканала «ОПС». У нас к вам вопрос: кем была обнаружена умершая сегодня гражданка КНР в номере вашей гостиницы?
Не останавливаясь, Верочка кинула через плечо:
– Одним из сотрудников обслуживающего персонала.
– Девушка! Да постойте же! – Запыхавшийся голос за кадром был неумолим. – Правда ли, что китаянка пришла в гостиницу в сопровождении некоего господина, который, как мы предполагаем, пользовался её услугами сексуального характера?
Верочка резко остановилась, словно бег её был остановлен невидимой преградой и, круто развернувшись, пошла по направлению к объективу камеры. Собрав клочья нервов в один сжатый комок, она выпалила в микрофон с надписью «ОПС», услужливо подставленный невидимой рукой:
– Я не уполномочена сообщать какую-либо информацию по данному поводу. Все вопросы к руководству!
Она вновь развернулась и продолжила свой быстрый бег в одной ей известном направлении.
– Девушка, а девушка? – Не унывал голос за кадром.
– Извините, мне некогда! – Вновь бросила через плечо Верочка и скрылась из виду.
Камера развернулась на 180 градусов, представив глазам телезрителя русоволосую пухлую девицу с лихорадочно горящими глазами водянистого цвета.
– Как видите, сотрудники отеля отказываются сообщить нашей съёмочной группе информацию о происшествии. Но мы твёрдо намерены докопаться до истины! Все должны понимать опасность распространения смертельного вируса по столице. Жизненно необходимо выяснить данные лиц, контактировавших с китаянкой, для предотвращения угрозы эпидемии!
– Вот ведь, чёрт! – Подумал про себя Николай Порфирьевич, погружаясь всё глубже в пучину отчаяния. Под рёбрами, с левой стороны, затрепыхалось напуганной птицей сердце.