— Здравствуйте, Алевтина.
— Али провожаете кого?
— Дочь. В Москву поехала, в институт поступать.
— Вот и моя туда же, в Москву. Не слышали, поди, что Эдуард Олегович скончался?
— Какой Эдуард Олегович?
— Да, полно! Сколь уж лет прошло! Неужели ж не остыло?
— Послушайте, вы все время делаете мне какие-то сомнительные намеки. Я и так десять лет протежировала вашу дочь, уговаривала учителей, чтобы завышали ей оценки.
— Вы ж завуч, Вероника Юрьевна, у вас авторитет. К кому же как не к вам? А причины понятные: ведь это его дочь.
— Всего хорошего, — ответила Вероника Юрьевна, одетая в строгий костюм, и отстранилась от немного поблекшей за последние годы, но еще очень красивой Алевтины, одетой во что-то яркое и переливающееся.
— Что ж, и вам того же.
Ночь в поезде— Эй, гарсон, ту ти ту-ту-ту.
— Не понял?
— Два чая, говорю, в двести двадцать вторую. Не слыхал такой анекдот? Все равно тащи мне два стакана в пятое купе.
— А анекдот расскажите?
— Обойдешься.
Она знала, что чай проводник все равно принесет. Не родился еще на свете мужчина, способный хоть в чем-то отказать Марии Кирсановой. У нее бездна обаяния, хоть она грубовата и чересчур откровенна, но зато мужчинам так проще. Девушка очень четко знает, чего от нее хотят, и цену себе тоже знает. Да что с них взять, с ее прежних знакомых? Болваны неотесанные, одно слово — провинция! Ей же нужен не простой парень, не такой, как этот лопух-проводник, а существо, близкое по духу. Авантюрист, нахал, беззастенчивый красавец, чтобы понимал с полуслова все дикие, необузданные желания, от которых закипает кровь. Девятнадцать лет прошли в маленьком провинциальном городке, где любого человека, какими бы талантами он не обладал, засосет, словно болото, тихая, стоячая жизнь.
А жить так хочется! Просто страсть, как хочется жить, и по-настоящему, лихо, с размахом!
— Ну, что, гарсон? Где мое пойло?
— Я вам целый пакетик цейлонского…
— Ну, закудахтал! Прямо как моя мамаша! Кстати, вагон-ресторан в вашем суперэкспрессе имеется? Бутылочка пива мне бы не помешала.
— Я вам принесу.
— А как насчет ресторанной наценки?
— Могу угостить за свой счет.
— Только не думай, что за бутылку пива я буду всю ночь терпеть твое общество. Шутка! Батончик «Финт» только для тех, кто вправду крут. Кстати, почему в моем купе никого нет? Ты, что ли, подсуетился?
— На другой станции, наверное, сядут.
— А какая будет? Черт! Забыла, что это не суперэкспресс и, наверняка, тормозит у каждого столба. Ладно, двенадцать часов не вечность, да и ты не Ален Делон. Можешь зайти на бутылочку принесенного тобой пива.
«Какая ни какая, а все ж компания», — вздохнула она про себя и зевнула. Двенадцать часов, конечно, не вечность, но надо их как-то пережить. А кто лучше молодого, симпатичного мужчины способен скрасить одиночество девушки? А впереди вновь сплошная скука: жадная до денег папашина родня и бесконечные разговоры о том, какой это был гениальный художник и необыкновенный человек. Нервы помотают, будь здоров. Денежки так просто никому не достаются. Интересно, а много ли ей завещано денег?»
…Он стоял на перроне, то и дело поглядывая на часы, красивый, высокий блондин в светлых брюках, модной рубашке, со спортивной сумкой, ремень которой перекинул через плечо. Пятый вагон, пятое купе, все места в нем скупил заранее. Хорошо, что сейчас не сезон для поездок в Москву, народ тянется на юг, к солнцу, к морю, да и билет в купейный вагон дорого стоит. Да и народ предпочитает плацкарт, а вот ему сейчас нужно купе без свидетелей, полупустой вагон и полная свобода действий. Вот уже полдня он ждет проходящий поезд на этом вокзале. Но игра того стоит.
Где ж она, эта девица? И какая она? Хорошенькая, или страшная, а, может быть, самая обыкновенная? Выкинуть бы ее на железнодорожное полотно из этого поезда, да и дело с концом. Но что дальше? Дальше новая игра, которая, конечно, стоит свеч, но и правила ее гораздо жестче. А начинать надо с этой девицы.
Пятый вагон, пятое купе. Вспомнил вдруг, как удивилась кассирша на Московском железнодорожном вокзале необычной просьбе продать три оставшихся билета именно в пятое купе, и улыбнулся. Удивилась, но все, что попросил, сделала. Не родилась еще женщина, способная ему хоть в чем-то отказать.
Блондин еще раз самодовольно улыбнулся и вновь посмотрел на часы. Поезд опаздывал на десять минут. А у него, между прочим, будет не так уж много времени. Всего шесть часов. За шесть часов надо придумать, что делать с попутчицей. Шесть часов и пустое купе. Он и девятнадцатилетняя девушка. Хорошенькая или страшненькая? А вдруг пугливая, как заяц? Едва только он войдет, тут же завизжит и кинется к проводнику, проситься в другое купе, к женщинам. Есть и такие особы, а уж в провинции их хватает. Тогда решено — под поезд ее. А дальше уж, как фишка ляжет. Фишка, фишка… В любви слишком уж везет, а вот фортуна, хоть и тоже баба, его не любит. Ревнует, что ли?