Гермиона. О черт, он назвал ее Гермионой! Он думал, что она все еще в отключке и назвал ее Гермионой. Или ей показалось?
– Дорогая, ты – абсолютная беда, – согласилась с мнением Малфоя Одри. Она пила какао, заявив, что всегда ест все шоколадное, когда ей плохо. Конечно, закусывая куском шоколадного торта. Либо в ее жизни все было хорошо, либо она просто от него не толстела. – Как можно наворотить столько дел за один день? Перси бы точно тебя уволил.
– Хэй-хэй, хорошо, что я работаю не у Перси? – Гермиона без энтузиазма поковырялась ложкой в тарелке с крем-супом.
– Милая, ну в чем твоя проблема? Ведь все мы знаем другую Гермиону, которая способна совершать правильные поступки и брать дело в свои руки. Она ведь все еще где-то внутри тебя. – Одри постучала пальцем по ее лбу. – Знаешь что? Я придумала.
– Да? – Гермиона вздохнула.
– Сейчас ты закусываешь вот этим самым тортом и придумываешь себе установку. – Одри пихнула ей под нос кусок торта. Гермиона пыталась сопротивляться, но не получилось. Она со вздохом откусила, затем еще и еще. Он действительно был просто потрясающе вкусным.
– Какую установку?
– Твоя главная проблема – это неудача с Роном. Он сожрал твою уверенность в себе и твое стремление к успеху. Надо сказать, это точно какая-то их семейная черта, – вздохнула Одри. – У тебя скандальная слава. Ты не просто хочешь поставить на место всех чистокровных, ты еще и, по версии «Пророка», окрутила одного из них. Одного из самых непримиримых.
– И что? – слабо спросила Гермиона.
– По-моему, тебе следует этому соответствовать, – подмигнула ей Одри. Гермиона застонала. О нет. Нет. Может, ей просто уйти и не слушать то, что она сейчас скажет? – Только не говори мне, что ты спокойно отреагировала на присутствие в твоем доме двух мужчин. Малфоя.
– Ну почему не Гарри? – отчаянно возразила Гермиона. – Может, я его обожаю еще со школы.
– Да потому что Гарри – хороший мальчик. Такие, как ты, никогда не интересуются хорошими мальчиками, а даже если и так, то у них ничего не складывается, хотя Рон больше… ну… никакой мальчик.
– Слабоватое объяснение, почему я вдруг должна немедленно влюбиться в Малфоя. – Гермиона внезапно повеселела. Вообще-то звучало забавно.
– Ну тогда давай остановимся на том, что он просто довольно симпатичный мужчина с большими проблемами в жизни, который так же одинок, как и ты. – Одри задумчиво взмахнула ложкой. – Кстати, такой же упертый баран, наверное. У вас вообще-то должно быть много общего.
– Одри, ты меня пугаешь, – призналась Гермиона. – Я не хочу… ничего такого.
– Что? Я много романов читаю. Надо же хоть откуда-то романтику брать! – фыркнула Одри. – Не хочешь, тогда и веди себя соответствующе! Веди себя так, как будто тебе вообще плевать, что он о тебе подумает. Гермиона, ты не видишь этого, но ты как третьекурсница, которая вынуждена посещать один кружок с предметом своего воздыхания. Правда, она осознанно влюблена, а ты нет. Ты просто очень одинока. А он вроде как… проявляет внимание, хотя и не так, как нам хочется трактовать. Веди себя ровно наоборот, тебе станет намного лучше.
– Я попробую. – Гермиона пожала плечами. Честно? Может ли она честно сказать, почему она себя так ведет? Рон никогда не ценил ее личность, и Гермиона… подавила это, хоть, как выяснилось, зря. Малфою нужна она старая. Надеется ли она, что нужна… не только для исполнения миссии? Гермиона не могла сказать. В ее мире слишком мало мужчин, чтобы она знала, как выглядит нормальное с ними общение.
– Скажи мне, ты же не собираешься пропускать день рождения миссис Уизли? – Гермиона с тоской посмотрела на рычаг пожарной сигнализации. Давайте просто сбежим от этого разговора?
– Ну, – неопределенно ответила она.
– Миона, ты приобретешь в моем лице врага, если не пойдешь, – почти прорычала Одри. – Должен же мне кто-то помогать не убить Флер, не Джинни же, они же подружки, сама знаешь. – Гермиона слабо улыбнулась.
– Там будет Лаванда. – Гермиона закрыла лицо руками. Ей вообще не хотелось даже думать о том, что Лаванда скажет ей. А она скажет. Всегда говорит. – И Рон.
– Именно! Твоя установка – навампириться от Малфоя уверенности в себе, язвительности и хладнокровия. – Одри посмотрела на часы. – У тебя есть пять дней. Хотя нет, постой, тащи Малфоя целиком. – Она хлопнула по столу.
– С какой лестницы он должен упасть, чтобы явиться в эту компанию? – Гермиону разобрал смех.
– Не знаю, это твои проблемы. Но знаешь что? Это твой шанс раз и навсегда отпихнуть Рона от себя. Покажи ему, что тебе плевать, что ты способна найти кого-то более… не будем перечислять все его достоинства против Рона, и это станет отличным стартом к самостоятельной жизни.
Звучало, конечно, как в романе. Гермиона пожала плечами.
– Это невозможно. Я с ним и десяти минут не могу продержаться, чтобы не совершить какую-нибудь глупость, а ты говоришь чертов вечер. Одри, его только Империус загонит туда. И меня, – беспомощно возразила Гермиона.
– Ну почему, – вдруг задумчиво произнесла Одри. – Может, ты тоже ему нужна для подобного. Кто знает. Впереди еще пять дней,
– Найдем лестницу повыше. – Гермиона устало поднялась на ноги вслед за Одри. Впереди еще половина рабочего дня.
***
Гермиона отложила в сторону последнее на сегодня письмо. Их было столько, что она засиделась в офисе дольше положенного. Малфой действительно нашел человека, который проверял все ее письма. Сколько там было опасных или угрожающих, она не знала. Она читала их и записывала просьбы людей. Больше всего оказалось просьб по поводу больницы Мунго и привилегии чистокровных иметь личных семейных врачей. Похоже, что это станет ее следующей заботой. Были просьбы насчет Попечительского совета Хогвартса. Были земельные вопросы. Кто-то просто благодарил ее. Это было приятнее всего.
Гермиона принялась устало собираться. Она вдруг заметила, что в затемненном кабинете Малфоя еще горит свет. Ей казалось, что Малфой давно ушел. Она колебалась.
К черту. Это просто Малфой. Он не кусается.
Она стянула форменную мантию, натянула пиджак. Наконец она решилась постучаться в его кабинет.
– Рабочий день давно окончен.
– Скажи это себе, Грейнджер. – Он что-то читал. Черт возьми, в очках. В очках! Не таких смешных, как у Гарри, но в узких в черной оправе. – Ну что еще?
– Очки. – Гермиона вдруг почувствовала прилив веселья. Он выглядел… не забавно, но сам факт ее веселил. Она закрыла рот рукой, сдерживая смех.
– А если палец показать, ты тоже начнешь ржать? – Малфоя закрыл книгу. – Есть болезни чистой крови, которые нельзя исправить ни одним зельем. Например, плохое зрение. Старение глаз, как у магглов, только наступает быстрее.
– Извини, – наконец произнесла Гермиона. Почему-то смех придал ей уверенности в себе. Это просто Малфой. Ему, наверное, так же одиноко. У них одни причины не идти домой. – Ты что, ночуешь здесь? – спросила она с любопытством, махнув в сторону дивана.
– Не неси ерунды. – Он принялся собираться. Вдруг он устало посмотрел на Гермиону. – Не нужно меня жалеть, Грейнджер.
– Я и не собиралась…
– А то пожалею в ответ. – Это было почти похоже на шутку, если бы было произнесено другим тоном. – Хотя нет. Вдруг тебе от этого приятно будет или что-то вроде того.
Господи, да он просто не знал, что ей сказать! Кажется, он боялся ее так же, как и она его. Вот идиотская ситуация.