— Так что же, выходит, это преступление на сексуальной почве? — поинтересовалась Энни.
— Это уж вам решать. Я бы сказал, что на это многое указывает. Иначе зачем было бить его по гениталиям, уже размолотив голову?
— Возможно, убийца ненавидел геев, — предположила Энни.
— Не спорю, — кивнул Бернс. — Или этот Сильберт ранил его в самое сердце. Такое частенько случается. Да и погром говорит в пользу этой версии. В общем, что бы ни произошло, ясно одно — эмоции тут зашкаливали. Признаться, я не могу припомнить столь безжалостного и яростного убийства в своей практике.
Это точно, подумала Энни.
— А следы сексуального насилия есть?
— Я не нашел следов ни орального, ни анального полового акта, как и следов спермы на теле или рядом с ним. Но сами видите, какой тут разгром, утверждать ничего не буду. Прежде чем делать какие-либо выводы, давайте дождемся отчета криминалистов и результатов вскрытия.
— Спасибо, доктор, — сказала Энни.
Доктор Бернс кивнул и направился к лестнице.
Энни собралась проследовать за ним, но к ней подошел Стефан Новак. В обтянутой латексной перчаткой руке он держал маленький кожаный блокнот.
— Вот, подумал, захотите взглянуть. — Он протянул его Энни. — Лежал на столе.
Энни заглянула внутрь блокнотика, который оказался записной книжкой, довольно пустой. Правда, две записи ее заинтересовали: адрес Марка Хардкасла на Брэнвелл-корт и телефон и адрес матери Сильберта, проживавшей, судя по всему, в Лонгборо в Глостершире.
— Спасибо, — поблагодарила она Стефана. — Я свяжусь с местной полицией и попрошу там кого-нибудь сходить к его матери.
Энни припомнила слова Марии Уолси: та говорила, что мать Сильберта очень богата. Занятно. Надо будет изучить это поподробнее, а заодно взглянуть на счета Сильберта. Деньги во все времена часто становились причиной убийства.
Убрав книжку в сумку, Энни еще несколько минут смотрела, как работают криминалисты, а потом вышла за дверь. Доктор Бернс и Даг Уилсон уже ушли. Закончат криминалисты еще не скоро, а Энни почувствовала, что ей необходимо выйти на свежий воздух. В саду на заднем дворе она обнаружила не только Уилсона, попивающего водичку и ведущего беседу с суперинтендантом Жервез, но и начальника полиции Реджинальда Мюррея. Вот это да…
— Добрый день, — поздоровалась Энни.
— Инспектор Кэббот, — кивнула Жервез. — Начальник полиции решил к нам присоединиться, так как погибший был его другом, — объяснила она.
— Ну, не то чтобы другом, — поправил ее Мюррей, оттягивая воротничок рубашки. — Мы были в одном гольф-клубе. Иногда играли вместе и пару раз встречались на клубных собраниях. Нет, вы только подумайте, убийство в Каслвью! Ужасно, инспектор Кэббот, скандал. Надо разделаться с этим делом пошустрее. Вы связались со старшим инспектором Бэнксом?
— Да, он уже едет, — ответила Энни.
— Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнул Мюррей. — Вот и славно. Заместитель мой, констебль Маклафлин, крайне высоко его ценит. М-да, чем быстрее мы это дело раскроем, тем лучше. — Он бросил быстрый взгляд на Жервез: — Вы поговорите с Бэнксом?
— Разумеется, сэр, — сказала Жервез. — Буду держать его на коротком поводке.
Энни мысленно улыбнулась. Бэнкс славился своей неприязнью к богатеям и знаменитостям.
— Раз уж вы приехали, сэр, может, осмотрите место преступления? — предложила она.
— Нет-нет, не стоит, инспектор Кэббот. — Мюррей побледнел. — Я полностью доверяю своим подчиненным.
— Конечно, сэр, как скажете, — кивнула Энни.
Мюррей же, у которого вообще были нелады с желудком, сцепил за спиной руки и направился в сад, вдруг живо заинтересовавшись розовыми кустами.
— Вовсе не обязательно было это предлагать, — неодобрительно взглянула на Энни Жервез. — Но к делу. Какие там у вас новости? Что-нибудь уже выяснили?
Энни отдала Дагу Уилсону найденную в доме записную книжку и отправила его в участок, разговаривать с полицией Глостершира. Даг, похоже, был рад возможности уехать куда-нибудь подальше от Каслвью. Затем Энни повернулась к Жервез.
— Нет, мэм, пока ничего особенного не узнали, — сказала она и вкратце изложила полученные от доктора Бернса сведения. — Время смерти вполне вписывается в схему с убийством и самоубийством, — добавила она.
— Значит, его убил Марк Хардкасл?
— Вполне вероятно, — подтвердила Энни. — Насколько мы знаем, в четверг он вернулся в Иствейл из Лондона. У него в центре города квартира, но, судя по всему, бывал он там лишь наездами. Мария Уолси из театра говорила, что Марк с Лоуренсом Сильбертом практически жили вместе. То есть Хардкасл мог переночевать на Брэнвелл-корт и приехать сюда в пятницу утром, а мог вернуться прямо сюда в четверг вечером. Нам известно только то, что Сильберта убили между девятью утра и часом дня в пятницу. Хардкасл повесился между часом и тремя дня, в тот же самый день. Кроме того, количество кровавых пятен на теле Хардкасла не соответствует тем повреждениям, которые он получил, взбираясь на дерево. Грейнджер, тот человек, что продал ему веревку, засвидетельствовал, что Хардкасл появился у него в магазине, перепачканный кровью. От него сильно пахло алкоголем, и он был чем-то весьма подавлен.