За этим явно скрывается какая-то семейная драма. Я в таких делах разбираюсь, но не хочу
показаться странной, ляпнув что-то не то, поэтому просто продолжаю рассматривать стену.
Замечаю несколько бумажных журавликов, сделанных из разных материалов. Некоторые
развешаны на стенах, другие раскиданы по комоду.
Беру одного из тех, что лежат на комоде. Он сложен из листка с контрольной, за которую
Джетт получил хорошую оценку.
– На меня иногда накатывают приступы паники, а когда я их делаю, это меня успокаивает, –
поясняет он. – Теперь это вошло в привычку. Наверное.
Я оборачиваюсь и вижу, что он все еще стоит в дверях. О нет. Это один из тех моментов,
когда я непременно сморожу какую-нибудь глупость.
– Иногда, когда я паникую, то пытаюсь угадать по характеру человека, какое он носит
нижнее белье. Ну знаешь, говорят, что если нервничаешь, надо представить голыми людей,
перед которыми выступаешь? Это меня пугает, поэтому я представляю, какое у них белье. Не
то чтобы я делала это сейчас, потому что это было бы странно…
К счастью, в этот момент мне удается заткнуться. Я краснею сильнее, чем плед на его
кровати, и бросаю журавлика обратно на комод.
Джетт молча смотрит на меня, словно не знает, что на это ответить, а потом, покачав
головой, начинает смеяться.
– Ну, наверное, каждому свое.
Я чуть-чуть умираю внутри и молюсь, чтобы он предложил вернуться в гостиную.
– Может, кино посмотрим или как?
Джетт кивком головы указывает в сторону гостиной.
16
– Да, конечно.
Все еще сгорая от стыда, выхожу из спальни, и он закрывает за мной дверь.
– Ах да, давай я тут сперва немного приберу.
Диван усыпан всяким хламом, включая несколько толстовок, коробки из-под еды на вынос и
еще больше красных пластиковых стаканов. Часть меня хочет построить из них крепость. Если
бы они были чистыми, я бы, может, так и сделала.
Бормоча что-то под нос, Джетт убирает весь мусор и приносит из своей спальни плед, чтобы
накрыть им диван.
– М-м-м, да. Ты, наверное, захочешь, чтобы между тобой и диваном была преграда. Не
спрашивай. Просто поверь.
От удивления у меня открывается рот, и он снова смеется. От смеха в уголках его глаз
появляются морщинки, и я не могу сдержать улыбку, хотя вовсе не хотела улыбаться. Смех что,
так же заразителен, как зевки?
– Извини. Если бы ты знала Хавьера, то все бы поняла, но, к счастью, тебе не придется с ним
встречаться.
Джетт садится на диван и похлопывает по пустому месту рядом с собой.
На секунду задумываюсь, как все это странно. Я собираюсь сесть и смотреть кино с парнем,
с которым едва знакома (который чудесно пахнет и у которого красивая улыбка), чтобы мои
подруги подумали, что я теряю девственность с упомянутым парнем. И это теперь моя жизнь?
– Я не кусаюсь, клянусь, – говорит он и снова улыбается.
При мысли о том, что я буду сидеть рядом с ним, у меня от волнения немного сводит живот,
даже несмотря на то, что этот диван меня пугает.
Я сажусь, оставляя между нами минимум фут, и такое чувство, словно это пространство
можно пощупать. Стена. Джетт хватает пульт и включает телевизор. Это шикарный девайс с
плоским экраном, и стоит он, наверное, больше, чем вся мебель в доме, вместе взятая.
– Это телик Хави, – поясняет он в ответ на мой незаданный вопрос. – Ладно, в общем, у нас
есть фильмы со взрывами, фильмы с роботами и взрывами и фильмы с супергероями и
взрывами. Потом немного по-настоящему странных порнофильмов, которые принадлежат
Хави, «Мальчишник в Вегасе», «Немножко беременна», «Суперперцы», «Миссия «Серенити» и
зачем-то «Дрянные девчонки». Честно говоря, я понятия не имею, откуда у нас этот диск.
Прости, выбирать больше не из чего.
На самом деле, выбор неплохой, кроме разве что порнофильмов. Ни за что в жизни я не
стану смотреть их с ним. Мне нравятся и роботы, и взрывы, и все остальное, и я большая
поклонница супергероев, но мой окончательный выбор в пользу последнего упомянутого им
фильма.
– А ты смотрел «Дрянных девчонок»?
– Нет. Вообще-то диск выглядит немного отстойно.
Ну, это решает дело.
– Неправда, это самое лучшее в мире кино, так что именно его мы и посмотрим.
Перехватив инициативу, я встаю, достаю коробку с диском с полки рядом с телевизором, на
которой «Дрянные девчонки» единственные выделяются розовым пятном. Теперь остается