Кажется, я начинаю чувствовать опьянение. Лицо раскраснелось, и живот немного горит. Мне почти хочется пропустить еще стопочку, но если я выпью еще одну, то уж точно не смогу доехать до дома. Если вообще захочу туда ехать.
– Тогда почему ты до сих пор с ними дружишь? Забей на этих сучек.
Легко сказать, трудно сделать.
– Это не так просто. Кроме них у меня никого нет.
– А как же я? И Джетт?
Хави ничего не спрашивает о моей семье, из чего я делаю вывод, что Джетт, вероятно, поделился с ним моими семейными проблемами.
– Этого мало. Хейзл была моей лучшей подругой, когда рядом со мной не осталось никого. Даже семьи. А она поддержала меня. И остальные тоже. Они всегда были готовы мне помочь.
– И что? Наступает момент, когда «готовности помочь» уже недостаточно. Какой смысл за них держаться, если они будут так плохо к тебе относиться?
Я знаю, что он прав. Знаю.
– Ну, я только что на них наорала и даже пару раз послала.
Рассмеявшись, Хавьер наливает мне еще одну стопку. Выпиваю залпом, но все равно закашливаюсь, поперхнувшись.
– Неплохое начало, блондиночка. Мы еще вытащим на свет божий твою внутреннюю сучку. Тебе надо вести себя посамоувереннее. Не позволяй вытирать об себя ноги.
Хлопнув меня по спине, он выпивает еще виски.
Для человека, утверждавшего, что советчик из него никакой, Хави неплохо справляется.
– А ты не такой уж и придурок, как я думала, – замечаю я, откинувшись на диване.
Мне в самом деле не мешало бы пойти умыться.
– Никому не говори. Пусть это будет нашей маленькой тайной, – подмигивает мне Хави и поднимается, чтобы унести бутылку со стопками на кухню.
– О-о-ох! – стону я, потирая лицо ладонями. Оно все еще липкое от слез.
– О, все не так плохо, как тебе кажется. Ты можешь найти новых подруг. Так уж случилось, что я знаю несколько очень славных юных леди, с которыми ты могла бы подружиться.
– М-м, вроде той девушки в платье, которую мы в тот раз потеряли в баре?
– Виктории? Нет, точно не ее. Она не очень славная.
Это мягко сказано, как по мне. Не то чтобы я в самом деле знала о ней хоть что-нибудь помимо того, что она гуляла с Хавьером и носила то, м-м, платье.
– Джетт должен вот-вот вернуться. Хочешь остаться?
– Думаю, план именно такой. Вещей у меня тут вполне достаточно, так что я могу остаться.
Теперь, когда мы покончили с выпивкой, а я – со слезами, Хавьер выглядит так, словно не знает, что со мной делать. Ухожу умываться, а закончив, понимаю, что пришел Джетт. Он вполголоса разговаривает с Хавьером, и я оставляю воду включенной, чтобы они не поняли, что я их слышу.
В дверь ванной стучат.
– Шен? Ты в порядке?
Поворачиваю кран и открываю дверь. Благодаря выпитому алкоголю мир подернулся приятной смутной дымкой. Все уже не кажется таким ужасным, и я даже начинаю задумываться, с чего мне было так расстраиваться.
– Да, со мной уже все хорошо.
У Джетта убитый вид. Даже его ирокез безвольно и безжизненно висит. Помню, однажды я видела фильм о китах. Там упоминалось, что у тех, которые вырастают в неволе, опускается спинной плавник. Словно их дух сломлен. Так вот, сейчас Джетт похож на тех китов.
Он раскрывает мне объятия, и я обнимаю его в ответ. Принюхавшись, Джетт отклоняется и смотрит на меня.
– Ты пьяна?
– Пока нет. Но еще парочка стопок – и буду. Это все Хави виноват.
Погладив его по голове, направляюсь обратно в гостиную. И врезаюсь в диван.
– О боже! – бросается ко мне Джетт, чтобы поддержать.
– О-ох!
Этот диван меня ненавидит, зуб даю.
– Ну, кажется, это знак, что мне пора сваливать отсюда к чертовой матери, и именно это я прямо сейчас и собираюсь сделать. Звоните, если что-нибудь будет нужно. Увидимся, Мэрил.
Пропускаю мимо ушей его подколку по поводу Мэрил, потому что слишком сосредоточена на Джетте.
– Извини, что я пришла, но мои подруги… – Я по-прежнему до ужаса на них зла, так что даже предложение закончить не могу. – И я не могла допустить, чтобы все закончилось прошлой ночью. Поговори со мной, пожалуйста, – прошу я, доставая из сумочки подарок.
Это журавлик, сделанный из блокнотного листка. Я даже нарисовала у него на крылышках эмблему Бэтмена. Глупо, знаю, но ничего другого мне в голову не пришло.
Протягиваю журавлика, лежащего в ладонях, Джетту. Он опускает на бумажную птичку взгляд и, изменившись в лице, принимает ее у меня.
– Мне очень жаль, Шеннон. Я просто… Ночью на меня что-то нашло, я запаниковал и сбежал. Я все думал, как бы тебе позвонить и все исправить, но не знал, что сказать. Мне очень-очень жаль.
– Так это не конец?
Он по-прежнему не сводит взгляда с журавлика.
– Нет, не конец, – отвечает мой Липовый Парень. – Мы можем закончить через полторы недели. Что тут сложного? – с коротким смешком добавляет он.
Точно. Что тут сложного?
Глава 17
Теперь, когда Хавьер посвящен в нашу тайну, давление на меня немного уменьшилось. А еще я не возражаю против его присутствия, когда я с Джеттом. Проведя с Хави некоторое время, я поняла, что он ведет себя так не напоказ, а на самом деле такой и есть. И теперь, начав нормально ко мне относиться, он, кажется, стал даже ЕЩЕ БОЛЕЕ открытым. Если это возможно.
– Так Хавьер не купился на ссору?
Мы с Джеттом сидим на диване и доедаем оставшийся после вчерашнего вечера салат. Тортеллини мы уже приговорили.
– Ага, но мне он ничего не сказал, пока я не вернулся после… После того как воспользовался стоп-словом. Но да, он понял, что это была липа. Так что я, м-м, все ему выложил.
– Все?!
Нет, понятно, что у него не было другого выхода, но все-таки. Я не в восторге.
– Слушай, у меня не оставалось выбора. Что я должен был ему говорить?
– Я злюсь не из-за того, что ты сказал Хавьеру. Просто меня бесит, что мы оказались недостаточно убедительными.
– Это не твоя вина. Наверное, нам не стоило затевать ссору в его присутствии. Хави слишком хорошо меня знает. Он сказал, что ни капли нам не поверил. А с Хейзл как прошло?
– Да вроде хорошо. Похоже, она проглотила все, даже не поперхнувшись. Чтобы помочь мне прийти в себя, девчонки потащили меня в спа-салон.
Показываю ему свеженький маникюр, черный в желтую крапинку. Надеюсь, он увидит в этом дань уважения Бэтмену.
– Пока мы развлекались, они умудрились окончательно меня достать. Поэтому я на них наорала и примчалась сюда.
– Мило.
Джетт берет обе мои ладони в свои руки. Одно легкое прикосновение – и мне тут же становится лучше. Ощущение, будто я вдыхаю прохладный свежий воздух, – меня это моментально успокаивает.
Джетт не отпускает мои ладони, и сердце трепещет. Ах, как же мне с ним хорошо. Словно нам суждено быть вместе. Сжимаю его руки, и он отвечает мне тем же.
– Я скучала, – говорю я, опустив взгляд на наши соединенные ладони.
– Я тоже скучал. Знаю, прошло всего несколько часов, но это было ужасно. Так что не могли бы мы просто стереть то сказанное мною слово и сделать вид, что я ничего не говорил?
– И как же ты собираешься стереть эти несколько часов? – спрашиваю я.
Как только слова слетают с языка, до меня доходит, о чем он, должно быть, подумает. Я совсем не это имела в виду. На секунду его глаза расширяются.
– Я не то хотела… – Я замолкаю. – Тебе уже следовало бы понять, что держать язык за зубами и не болтать глупости, похоже, выше моих сил.
Джетт трясет головой, словно хочет прочистить мозги.
– Так далеко я бы не зашел. Но по-моему, нам надо обняться и прекратить спор.
Он отпускает мои ладони и распахивает руки. Бросаюсь ему на шею, и мы валимся на диван, опрокинувшись через подлокотник. Джетт стискивает меня в крепких объятиях, а я его.