Я-то понимаю, чего хочу, но не желаю давить на него, если он не готов.
– Ну, я знаю, чем бы я хотел заняться. Мне бы хотелось увидеть тебя обнаженной. Я столько думал и мечтал об этом, и хочу, чтобы это произошло. А затем я собираюсь рассмотреть тебя при включенном свете. Каждый изгиб. А потом я планирую этими изгибами насладиться, и когда ты получишь максимум удовольствия, я хочу быть с тобой. Если ты хочешь быть со мной. А после мне не терпится нарисовать тебя, чтобы свет освещал твое обнаженное тело.
Ну, если он собирался попросить меня подарить ему девственность, он отлично справился. Она – его. Он может ее забрать. И он хочет, чтобы я забрала девственность у него.
– Ты же понимаешь, что первый раз будет совсем не такой?
– Знаю, но, может, он окажется таким для нас? Пока что мы нарушали все правила отношений.
– Так ты имеешь в виду, что хочешь попробовать? Прямо сейчас?
– По-моему, сейчас момент ничем не хуже других.
– А презервативы у тебя есть?
– Хави всегда заботится, чтобы я был хорошо вооружен.
Джетт тянется через меня к прикроватной тумбочке и, вытащив один из них, поднимает вверх. Вид маленького сверкающего пакетика заставляет меня прочувствовать все еще реальнее. Чего же мне больше хочется? Остаться прежней, прятаться за возведенными стенами? Или впустить его в каждую свою клеточку?
– Давай сделаем это.
– Ты уверена?
Киваю. Я уверена. Это самое необдуманное решение в моей жизни, но я пребываю в эйфории от того, что сегодня призналась ему в любви, так что мне плевать. Необдуманные решения вроде как потрясающие.
– Тогда можно я включу свет?
Снова киваю. Джетт перелазит через меня и включает верхний свет и настольные лампы. Глаза у меня уже привыкли к темноте, так что я несколько раз моргаю. Джетт стоит у кровати, и его намерения откровенны и недвусмысленны. Очень-очень недвусмысленны.
Может, я и много знаю о сексе в теории, но заниматься им совсем другое дело. Что ж, пора начинать.
Встаю перед Джеттом и целую его. Он притягивает меня к себе, его ладони скользят по моей спине. Это нам знакомо. Это мы проходили. Джетт тянет за низ мою футболку, и я поднимаю руки над головой, чтобы он мог ее снять. На мне по-прежнему бюстгальтер. Посмотрев на меня, Джетт с шумом выдыхает.
О боже. Мы с ним собираемся заняться сексом. Я увижу его голым, он увидит голой меня, и он вставит в меня свой пенис. Пенис. Член. Достоинство. Пенис. И так же быстро, как я приняла решение, у меня возникает желание его изменить. Необдуманные решения не для меня. Я ошиблась. Потому что я долго размышляю ВСЕГДА И ОБО ВСЕМ.
– Красный свет.
Джетт замирает, словно я дала ему пощечину, и убирает руки.
– Что случилось?
– У меня паника. Я… По-моему, я к этому не готова. Знаю, секунду назад я говорила, что готова, но не думаю, что это так на самом деле. Мы можем просто поставить все на паузу?
Джетт сжимает мое лицо в ладонях с невыразимой нежностью, будто боится, что я собираюсь сбежать.
– Мы сделаем так, как ты хочешь, принцесса. Никакого давления. Именно это, в первую очередь, и привело нас сюда.
Он наклоняется, подбирает с пола мою футболку и подает ее мне, а потом натягивает свою.
– Хочешь, просто ляжем спать? – предлагает он, как только мы одеваемся.
То, что я остановила Джетта и решила, что пока не совсем готова с ним переспать, вовсе не означает, что я вдруг перестала его хотеть. На самом деле мой нижний этаж сейчас просто-таки орет на меня. Не знаю, есть у него лицо или нет, но он точно дает о себе знать. Заснуть сейчас вряд ли удастся, и это притом, что стояк-то не у меня.
– Думаешь, получится?
Я стреляю глазами вниз, на его боксеры. Он тоже опускает глаза.
– М-да, есть небольшая проблемка.
У меня в этой области никакого опыта. Не представляю, может ли он себя контролировать, и не нужно ли ему разобраться с этой «проблемкой».
Джетт морщится и закрывает глаза. Я помалкиваю. Ощущение, будто парень мысленно уговаривает его поникнуть. Это занимает несколько минут, но вдруг, как по мановению волшебной палочки, тот начинает опускаться. Джетт делает глубокий вдох и открывает глаза.
– Черт. Мне даже смотреть на тебя тяжело – так ты меня заводишь. Но думаю, я справлюсь.
Он залезает в кровать и ложится на спину.
Выключаю свет и осторожно ложусь рядышком, тоже перекатившись на спину.
– Ты как? – спрашиваю я.
– Хорошо. У нас все в порядке, – показывает он мне большой палец.
Подставляю ему ладонь, и он хлопает по ней.
– Мне очень жаль по поводу секса.
– Если честно, я даже немного рад, что ты меня остановила. Не одна ты паникуешь. Нам не следует торопиться. Мы ведь и так столько ждали, правда?
Поворачиваюсь к нему лицом.
– Правда.
Мы определенно приняли верное решение.
– Спокойной ночи, Настоящий Парень, – говорю я и дарю ему быстрый поцелуй.
– Спокойной ночи, Настоящая Девушка.
На следующий день мы с Джеттом сексом не занимаемся. И на следующий тоже.
Проходит целая неделя наших Настоящих Отношений, а затем еще одна.
Но мы о нем разговариваем. Почти каждую ночь. Никогда двое столько не говорили о сексе, при этом на самом деле им не занимаясь. Мы приходим к единому мнению, что если зайдем дальше поцелуев, то нас занесет, так что границы довольно четкие.
Хотя в этот раз правил мы не пишем. Это скорее… соглашение, и рамки у него более гибкие.
Я обожаю бывать с Джеттом. Каждая секунда, проведенная с ним, вызывает у меня желание взорваться от счастья. Иногда счастья так много, что даже трудно его выдержать. Каждый день Джетт делает для меня журавлика. У меня их столько, что в комнате места уже не хватает, так что теперь они расставлены по всей квартире. Джетт частенько пишет на крыльях какие-то милые пустячки, а я возле каждого проставляю дату.
Он наконец-то показывает мой портрет наряду с несколькими другими, о которых я даже не знала. Когда я смотрю на картины, становится очевидно, что Джетт любил меня, когда их рисовал. Вероятно, именно поэтому он и не хотел, чтобы я их видела. Портреты занимают свое место на стене возле его кровати, чтобы при пробуждении он мог видеть меня на портрете и меня настоящую. Наблюдать вот так собственное лицо слегка напрягает, но Джетт настолько талантлив, что я не сильно возражаю.
А еще я на пути к восстановлению дружеских отношений с девчонками. Мы много разговариваем, и в этой сфере я тоже чувствую себя гораздо счастливее. Мы с Хейзл миримся, и она даже бросает курить. Ну или по крайней мере пытается.
До экзаменов рукой подать, и я жутко переживаю по поводу занятий, но впервые в жизни у меня есть человек, который может сказать, чтобы я уже, к чертовой матери, успокоилась, и что у меня все будет отлично.
Джетт просто удивительный, и мне хочется что-нибудь для него сделать. Так что однажды ночью, когда мы уже лежим в кровати и закончили обязательный разговор о сексе, я завожу об этом речь.
– Мне тут пришло в голову, почему бы нам не поехать куда-нибудь на выходных?
– Куда?
В самом деле не представляю, как он это воспримет, так что, вдохнув побольше воздуха, продолжаю:
– Я подумывала, не съездить ли нам к тебе домой и, может, встретиться с твоей сестрой? Если ты к этому готов.
Джетт смотрит на меня, и я никак не могу понять выражение его лица. Он злится? Или в шоке?
– Мы возьмем мою машину и можем просто прокатиться мимо. Просто чтобы ты ее увидел. А можем вообще не ехать. Просто я же знаю, как ты ее любишь и как беспокоишься о ней, и как хочешь убедиться, что с ней все в порядке.
Он не сводит с меня взгляда, а потом наклоняется и целует меня.
– Я люблю тебя.