Меня захлестнула волна ярости. Я ударил кулаками по воздуху, но это не принесло никакой пользы. Моя демоническая сущность полностью пробудилась в человеческом теле и захватила его. Заклинание призыва пленило меня, и теперь Островский явно намеревался потребовать исполнения какого-то желания.
Мелькнула мысль, что после этого я, вероятно, смогу вернуться в свой мир…
Профессор быстро забормотал на латыни, делая пассы руками. Воздух вокруг меня начал покрываться причудливыми сверкающими символами. Казалось, будто они висят над полом, но на самом деле они были начертаны на невидимой стене моей ловушки.
Я понял, что Островский плетёт мощное заклинание пленения — подобно тому, которое царь Соломон или, как его ещё называют, Сулейман, использовал, чтобы заключить в сосуд духов, описанных в местном гримуаре под названием «Гоэтия». Похоже, профессор не просто хотел заставить меня выполнить одно его желание, а собирался заточить меня, сделав своим рабом!
Вот ведь урод!
Моя догадка подтвердилась, когда Островский, не прекращая бубнить заклинания, достал из складок золотой мантии продолговатый медный сосуд.
Меня снова накрыла волна гнева, но я постарался взять себя в руки. Нужно найти выход… В прямом и переносном смыслах.
Так, я ведь могу пожирать магию. А этот урод прямо сейчас накачивает мою ловушку энергией. Что, если я позаимствую немного? Заточение джинна — процесс небыстрый, и немного времени у меня есть.
Я прижал ладони к невидимой стене и сосредоточился. Это всего лишь человеческая магия… Я могу преобразовать её в свою… Наверное.
Постепенно голос Островского становился громче. В нём появились требовательные нотки. Кажется, этот жалкий чародей возомнил, что действительно способен поработить одного из высших демонов!
Энергия потекла из ловушки по моим рукам, разливаясь по телу и наполняя узлы и каналы. Я ощущал эту силу, и её было много, очень много! Островский не поскупился. Однако капкан не становился от этого слабее. Пока существовал чертёж, выбраться из него было невозможно.
Зато я почувствовал, как из моих энергетических узлов выделяются Печати! В чём дело⁈ Почему так происходит⁈
Сигилы приобретали форму и двигались по каналам к сердцу, становясь всё ярче от той энергии, которой я был наполнен.
Вот первый добрался до груди, вспыхнул фиолетовым и отпечатался на моём сердце! За ним то же самое проделал второй, а потом — третий. Поглощённые мною глифы убитых чародеев одна за другой накладывались друг на друга, образуя сложный пересекающийся узор.
Но главное — при этом они наделяли меня теми Дарами, которыми обладали их прежние владельцы!
Мы с Островским встретились взглядами. Судя по довольному выражению физиономии профессора, ритуал подходил к концу. Я почувствовал, как воздух вокруг меня сгущается, становится плотнее.
Проклятье!
Времени совсем мало! Что же делать⁈
В отчаянии я послал в Островского молнию, но она упёрлась в невидимую преграду и исчезла. Та же участь постигла и остальные техники, которыми я пытался атаковать чародея. Всё было бесполезно… Чертёж надёжно защищал его от демона.
Стоп!
Именно что от демона… А если…
Я быстро опустился на пол, подвернув под себя ноги. Спокойно! Либо получится, либо этот выродок засунет меня в медный сосуд на веки вечные.
Унять течение магической силы нелегко. Особенно, когда тебя обуревают сильные чувства. Но я не зря практиковался в медитациях, когда учился управлять новым телом и его несовершенно энергетической системой. Лишь бы хватило времени.
Пространство внутри ловушки уже стало совсем густым и вязким. Я словно погружался в огромную банку мёда. Как муха, попавшая в западню сладости.
Островский перешёл с латыни на арабский. Символы вокруг меня засверкали и завертелись в ускоряющемся безумном хороводе!
Стараясь не обращать на это внимания, я силой воли гасил свои энергетические узлы один за другим, прекращая течение магии по телу.
И вот мои размеры начали меняться!
Я уменьшался, чешуя сходила, доспехи исчезали. Из демона я превращался обратно в человека. Даже большего, чем был до этого, ибо вместе с энергетической системой убивал свою истинную сущность. Воздух вокруг меня становился всё прозрачней, дышать делалось легче с каждой секундой.
Когда закрылся последний узел, и течение магии внутри меня окончательно прекратилось, я открыл глаза и снова встретился взглядом с оторопевшим чародеем. Он продолжал бормотать последние слова заклинания, но, кажется, уже начинал понимать, что произошло, ибо медный сосуд в его руке заметно дрожал.
Холодно улыбнувшись, я встал и свободно перешагнул границу чертежа!
Глава 33
Островский испуганно попятился, выставил перед собой руку, глаза его расширились, а голос приобрёл визгливые нотки.
— Стой, демон! — завопил он, когда я сделал ещё один шаг. — Вернись!
— Хватит! — резко отозвался я. — Ваш план провалился, профессор. Вы не учли, что у демона человеческое тело. Так что перестаньте кривляться, и давайте поговорим.
— Нет! — выкрикнул, пятясь, Островский. — Ты должен мне подчиняться!
— Мы зря тратим время, — сказал я, идя за чародеем. — Вы же видите, что я уже освободился. Так почему бы не…
— Не трогай меня, чудовище! — истерично завопил Островский, выронил медный сосуд и сунул руку под одежду. Судя по всему, он был охвачен ужасом и плохо осознавал, что делает. — Я убью тебя! — гаркнул он, выхватывая из складок мантии пистолет.
Нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало. Выругавшись, профессор сдвинул предохранитель.
Поскольку он явно намеревался меня прикончить, я воспользовался возникшей задержкой, чтобы сложить пальцы в мудру и произнести короткое боевое заклинание.
Молния должна была ударить Островского на мгновение раньше, чем он поднимет пистолет, но вот профессор передёрнул затвор, досылая патрон в ствол, а электрическая дуга, которую я кастовал, не появилась!
Проклятье! Я же погасил всю свою энергетическую систему, лишив себя магии, чтобы выбраться из ловушки!
— Сдохни, демон! — торжествующе выкрикнул Островский, вскидывая пистолет.
Пришлось рвануть в сторону, чтобы избежать попадания. Пуля прожужжала мимо меня, словно разъярённая оса.
С протяжным воплем профессор продолжал жать на спусковой крючок, пытаясь попасть в меня. Четвёртая пуля чиркнула меня по икре. Ерунда, царапина!
Я прыгнул вперёд, сократив расстояние между нами с чародеем, но он быстро отступил, продолжая стрелять. Кувырком я ушёл от последних выстрелов. Пистолет защёлкал вхолостую. Островский швырнул его в меня, развернулся и бросился бежать. Я припустил за ним. Мы выскочили из зала и помчались по винтовой лестнице. Профессор перескакивал через несколько ступеней, рискуя навернуться и сломать себе шею, но страх гнал его вниз.
Вот Островский выскочил из башни и побежал через лес. Его золотая мантия развевалась в тумане, делая чародея похожим на огромного мотылька. Я почти настиг его, когда он выхватил откуда-то золотую Иглу Иштар. До меня донеслись звуки произносимого на ходу заклинания.
Профессор намеревался телепортироваться, оставив меня здесь — в какой-то части поверхностного слоя Изнанки. Этого допустить я никак не мог.
Катана легко выскользнула из ножен, описала в тумане полукруг и вошла в спину удиравшего мага, вспоров золотую ткань, мышцы и разрубив позвонки.
Споткнувшись, Островский полетел кубарем вперёд и распластался по земле. Клочья тумана взвились вокруг него тонкими струйками.
Золотая Игла вылетела из пальцев и исчезла в траве.
На спине чародея быстро расплывалось красное пятно. Он скрёб пальцами и хрипел.
Нашарив в траве Иглу, я сунул её себе в карман. Затем быстро обыскал профессора и нашёл ещё три.
— Где вы их берёте? — спросил я, наклонившись к уху умирающего мага. — Профессор! Откуда Иглы?