Материальные трудности городского населения подрывали престиж власти Комиссара Временного правительства Н.М. Кишкина. Все чаще он оказывался лицом к лицу с возбужденной, разнузданной толпой. «Кишкин мужественно и твердо стоял среди этого урагана и сумятицы. Ему было ясно, что волна поднялась и ломает в своем неодолимом напоре старые формы старого уклада», — писал Н.И. Астров. Как справедливо считал мемуарист, для Кишкина на его главном московском посту было важно уберечь государство от потрясений его глубинных основ.
Осознавая, подобно лидеру своей партии П.Н. Милюкову, что «революция сошла с рельс», что события развиваются стихийно и их ход уже нельзя удержать, Кишкин хотел, чтобы война все же была закончена достойным для чести России образом. Меру усталости общества он понял давно, еще в феврале 1916 года, говоря на VI съезде кадетской партии, что часть общества готова пойти на любые условия мира. Он пытается найти соглашение с теми, кто видит трагизм ситуации и при этом полагает возможной коалицию кадетов с эсерами и меньшевиками. На своем пути он встречал, к сожалению, «немало разочарований, негодующих протестов и со стороны тех, кого уносила волна революции, и со стороны тех, кто захлебывался и тонул в этой волне».
Познавая искусство жизнеобеспечения доверенного ему города, Кишкин нередко выступал в роли стихийного новатора. Пожалуй, именно при нем впервые проявилась так отчетливо линия упреждающей подготовки города к зиме по ряду направлений.
Поскольку Кишкин располагал, очевидно, еще летом 1917 года сведениями об опасности возникновения эпидемий, он вместе с начальником городской милиции решается на важный шаг. Новый обширный регламентирующий документ, явно носящий следы твердой руки медика Кишкина, назывался «Временные правила обязательного содержания дворников для санитарной охраны домовладений г. Москвы». «…В целях предупреждения развития разного рода заразных болезней, эпизоотий и эпидемий, устанавливается обязательное содержание домовладельцами г. Москвы при своих владениях дворников», — гласил первый пункт. Допускался наем дворника для обслуживания нескольких домовладений. Если в трехдневный срок дворников не удавалось нанять, то их должны были пригласить на службу участковые комиссары. Как пригласить — осталось загадкой. Были подробно расписаны обязанности дворников, порядок назначения им вознаграждения (не только постоянного, но и на Рождество, и на Пасху), предоставления жилья, снабжения их производственной одеждой. К этому примыкал следующий, важный для города, документ, к которому приложил руку Кишкин — «Временное положение о комитете по урегулированию удаления и обезвреживания отбросов и нечистот из домовладений г. Москвы». П.Д. Долгоруков весьма скептически отозвался на усилия Кишкина урегулировать отношения с дворниками, обвинил его в излишней щедрости. «Кишкин назначает минимальное жалованье дворникам в 100 рублей в месяц, — припоминал он ему потом в своих мемуарах. — А ведь в Москве, еще вне Садовой много деревянных домишек уездного типа, владельцы которых — мещане и ремесленники, не в состоянии это оплатить, и — массовое увольнение дворников, причем с квартир они не соглашаются съехать».
Как близкий друг, П.Д. Долгоруков склонен был взыскательно оценивать действия комиссара Москвы и их последствия. «Соглашательство, расстройство экономической жизни и — прогрессирующий паралич власти. Сам Кишкин работает во всю, заставляет работать других. Эта работа удовлетворяет его энергичную натуру, ему кажется, что благодаря этой работе весь механизм начинает работать… Но энергия его не может восполнить отсутствия административного навыка и инстинкта государственности. Он до конца верит в Керенского».
Керенский тоже испытывал приязнь к Кишкину. Точный в выражениях П.Н. Милюков даже говорил: «питал личное доверие». Впоследствии этому было немало подтверждений. Очевидно, Кишкину позволялось говорить премьеру и неприятные вещи, на которые тот реагировал без эксцессов.
Падение самодержавия влекло за собой неизбежное изменение принципов местного управления, выработку новых основ городского избирательного права. При участии Н.М. Кишкина эта работа начинается в марте 1917 года при сохранении Городской думы, которую пытались атаковать Советы. 15 апреля появилось правительственное постановление, кардинально менявшее прежний порядок вещей. Если раньше к выборам гласных допускались лишь владельцы недвижимых имуществ и содержатели торговых и промышленных заведений высших разрядов, то теперь избирателями становились все жители города от 20 лет, причем, вне зависимости от времени проживания в нем. Таким образом, предстояли выборы всеобщие, прямые, равные и тайные. В Москве общее число избирателей могло достичь 1,3 миллиона человек. Кто победит? Предполагалось, что главная борьба развернется между социалистическим блоком и партией Народной Свободы.