- Это диктофон. И я вынужден предупредить вас, что вся наша дальнейшая беседа будет тщательным образом фиксироваться данным прибором.
С этими словами он незаметно нажал на какую-то кнопочку и, держа его обеими руками перед собой, хорошо поставленным дикторским голосом произнес:
- Я, старший оперуполномоченный оперативно-розыскного управления службы по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом при ФСБ России, майор Иверзев Егор Семенович, на основании статьи 141 Уголовно-процессуального Кодекса, находясь в поликлинике, расположенной по адресу: город Москва, улица Большая Красносельская, дом 21, провожу предварительный допрос гражданина Рахлина Романа Яковлевича в качестве подозреваемого в убийстве гражданина Вдовенко, совершенного 24 июня две тысячи двадцатого года. Допрос производится с применением штатного диктофона марки Edic-mini Tiny A-45-150. Подозреваемый предупрежден о ведущейся звукозаписи допроса. Время начала допроса - 11 часов 18 минут по московскому времени. Подозреваемый, назовите полностью ваши имя, отчество и фамилию.
- Роман Яковлевич Рахлин... - начал свое повествование подозреваемый.
А далее начался подробный рассказ о жизни и деятельности человека, лежащего недвижимо на больничной кровати. Рассказ продолжался без малого полтора часа. Как из худого мешка на майора посыпались запоздалые признания о том, что акция совершенная Рахлиным в аэропорту, являлась далеко не единственной кляксой в его и без того мутной биографии. Наконец-то пролился свет на целую серию загадочных убийств некоторых российских ученых, занятых в сфере обороны страны. Так, например, стало известно, что Рахлин начал свою "деятельность" еще 11 лет назад, в уже далеком 2009-м, когда получил и выполнил заказ на устранение Андрея Бабенкова
9
- одной из ключевых фигур в концерне "Алмаз-Антей". Отдел, которым он руководил, занимался системами наведения зенитных ракет системы С-400. Два выстрела в голову отодвинули принятие на вооружение "продвинутых" ЗРК, как минимум, на три года. В активе убийцы по найму была смерть выдающегося микробиолога современности - профессора Валерия Коршунова
10
, убитого в подъезде собственного дома. Идеи профессора применялись при лечении пациентов, получивших сильную дозу облучения, в том числе ликвидаторов аварии на Чернобыльской атомной станции. Ведущим лабораториям западного полушария, занимающимся той же самой проблематикой, это крайне не нравилось. На этом послужной список киллера не исчерпывался. Уже в 2014 году он получает заказ на ликвидацию еще одного видного российского ученого, выдающегося математика современности - Андрея Червоненкиса.
11
Тот занимался математической статистикой и связанными с ней вопросами развития искусственного интеллекта. Убийство профессора Червоненкиса произошло в парке "Лосиный остров". Все орудия убийства Рахлин получал лично, из рук в руки, от помощника военного атташе Соединенных Штатов - Мэтью Скайлза, который уже почти пятнадцать лет прибывал в этой должности в Москве. Сам военный атташе - бригадный генерал Гаррик Хармон тоже неоднократно встречался с Рахлиным на территории посольства и лично инструктировал, завербованного агента по поводу методов устранения указанных лиц и способов сокрытия следов предстоящих преступлений.
Все эти убийства до сего момента считались нераскрытыми. Одиннадцать лет Рахлину удавалось заметать следы своей нечистой совести, и он уже поверил в свою абсолютную безнаказанность и превосходство над интеллектом следователей всех мастей. И вот четыре дня назад он позволил себе немного расслабиться, а потому и не учел некоторых нюансов современности. Ко всему прочему, то, что он совершил накануне, было не просто криминалом, а частью глобальной политики, где ставки неимоверно высоки и действуют уже совсем иные механизмы и средства. Он не учел данных обстоятельств, когда соглашался на очередную "подработку" и это сыграло с ним злую шутку. И понял он это даже не сейчас, лежа неподвижно перед этим пухленьким майором с колючими глазками и улыбкой Мефистофеля, а гораздо раньше - как только пришел в себя. Он и без увещеваний Иверзева понимал, что "вышел в тираж" и сейчас находится не просто в качестве отработанного и уже никому не нужного расходного материала, но является крайне нежелательной фигурой в шахматной игре, которую во что бы то ни стало, но попытаются просто смахнуть с доски, причем любыми доступными методами.
- Скажите, майор, что теперь будет со мной? - спросил он в заключение признательных показаний.
- Что будет, что будет? - раздраженно передразнил его Иверзев, которому до жути хотелось поскорей вымыть руки после всего того, что ему пришлось услышать. - Сейчас я вызову реанимобиль из нашей специальной ведомственной клиники, и мы вас переведем к нам. Вы ведь прекрасно понимаете, что вашим хозяевам вы нужны лишь в качестве главного лица на ваших же похоронах.
- Вы сможете мне там гарантировать жизнь? - все еще неуверенно поинтересовался Роман Яковлевич.
- Разумеется! - как-то даже удивился майор глупому вопросу, а затем, поняв опасения того, пояснил. - Мы, повторяю вам еще раз, как никто заинтересованы в сохранении вашей жизни, хоть это и звучит достаточно парадоксально на фоне ваших излияний. Ваши показания должны лечь в основу обвинений Соединенных Штатов в терроризме.
- А мне зачтут мои показания в качестве "явки с повинной"? - с надеждой в голосе вопросил он вновь.
- Нет, - жестко пресек робкий оптимизм Рахлина оперуполномоченный. - Это не вы пришли к нам, а мы к вам, в моем лице, а значит, о явке с повинной не может быть и речи. Да и на что она сдалась вам, эта явка?
- Ну, как же для чего? - недоуменно проговорил Рахлин. - Для суда, конечно.
- Э-э-э, - протянул Иверзев, почесывая лоб, - исходя из моего практического опыта, могу сказать вам, что суд в отношении вас, скорее всего, будет чистой формальностью.
- Не понял? - вскинул брови лежащий на кровати обвиняемый.
- Да, что уж тут не понять? - пожал плечами Егор Семенович, вставая со стула. - На смертную казнь у нас, как вы наверняка знаете, объявлен бессрочный мораторий, и даже обстоятельства чрезвычайного положения, допускающие применение мер, выходящие за рамки принятого к вам не относятся, ибо они применимы только к тем, кто пойман на месте преступления. А специальных колоний, для парализованных, у нас не имеется.
- Значит...?! - просветлел на миг лицом Рахлин.