Пользуясь законным выходным, диктатор решил провести его в домашних хлопотах, опять связанных с новым переездом. Да и больной руке надо было дать немного отдохнуть. Опухоль, конечно, спала, благодаря самоотверженности Анастасии, однако эффект от компрессов и мазей следовало закрепить. Но Россия это не та страна, где принято уважать нормы трудового законодательства, даже по отношению к персоне главы хунты. Его просторная, но не слишком блещущая обстановкой квартира в эту субботу более всего походила на смесь Казанского вокзала и Смольного института, времен нахождения в нем большевиков. И с этим ничего нельзя было поделать. Постоянно звонили телефоны – что обычный, что спутниковый. Беспрестанно приходили и уходили какие-то люди. В большинстве своем это были высокопоставленные военные, но среди них мелькали лица и сугубо гражданских чиновников. Квартира не была приспособлена для занятия делами государственного уровня. Небольшую гостиную перед кабинетом пришлось срочно превращать своими силами в некое подобие приемной, где осатаневший от бесчисленных звонков по телефонам и визитеров Михайлов уже не знал, куда ему самому деться от этой сутолоки и бестолковости. Только-только заканчивалось одно заседание, как тут же начиналось другое. Курьеры с депешами и лицами крайней озабоченности ходили туда и сюда чуть ли не строем и по-батальонно. Настя, три раза разогревавшая обед пребывала в состоянии тихой паники. Спасибо Вальронду, сдавшему утром дежурство своему сменщику и не ушедшему домой, а с нескрываемым удовольствием оставшемуся помогать по хозяйству. Им вдвоем пришлось взять на себя все заботы по дому и предстоящему переезду на себя. Так как рассчитывать на занятого отца и любимого внука, не имело смысла. Тот, вообще, увидев утром весь этот неконтролируемый улей с шершнями, только присвистнул и без лишних слов, пренебрегая элементарными мерами безопасности, свалил на все выходные к какому-то своему приятелю на дачу. «Если все выходные будут такими, то на фиг сдалось это гр….е диктаторство!? Отец в таком темпе просто долго не протянет. Он загнется, если не за год, то за два – точно!» – с ужасом думала Настя, наблюдая суету царящую вокруг. С ней вполне солидарен был и Валерий Иванович Лютиков, издерганный, весь на нервах от напряжения и уже не знающий каким богам молиться, чтобы все это поскорее закончилось и наступило долгожданное завтра с его запланированной передислокацией в специально оборудованную для подобных вещей резиденцию. Но с еще большим нетерпением он ожидал окончания следствия по делу руководства ФСО, чтобы вернуть этой службе привычные для нее обязанности, а самому и своим людям вернуться к тихой и спокойной разведывательно-диверсионной, подрывной, контртеррористической и партизанской деятельности. Возня и сумасшедшая беготня поутихли только часам к восьми вечера, когда пришедший в окончательное неистовство Лютиков, едва просто не захлопнул двери перед носом очередного озабоченного неотложными вопросами посетителя. Наконец, к девяти вечера все это безобразие, с точки зрения соблюдения норм безопасности, окончательно прекратилось. И «воронья слободка», как в сердцах назвал квартиру Михайлов, начала приходить в себя, заодно готовясь к непродолжительному летнему сну – тревожному и прерывистому.