Конечно, если бы страх перед усиливающей свою мощь пандемией всерьез не овладел массами, страна уже давно представляла бы вовсю бурлящий котел, вот-вот готовый, сорвав все клапаны, взорваться и залить своей кипящей и ядовитой жидкостью все окружающее. Однако страх перед неведомым и беспощадным врагом, в лице зловредного вируса, выкашивающим, с одинаковой методичностью, богатых и бедных, не давал этому дикому вареву выплеснуться наружу. Но если в глубинке дела с короновирусной инфекцией хоть и были несколько напряженными, но все-таки хоть как-то укладывались в рамки обычной эпидемии, то в столице с ее почти двадцатимиллионным населением все выглядело куда, как печальней. Смертность достигла небывалого доселе уровня – в 2% от всех зараженных, что представляло собой просто кошмарную цифру, о которой Минздрав, даже побоялся заикнуться, по всегдашней своей привычке скрывать правду и просто засекретил все данные, ограничившись только сведениями о новых зараженных. И только снующие туда-сюда машины «скорой помощи» и «ритуальных услуг» на фоне почти обезлюдевших улиц и свободных от всегдашних «пробок» проезжих частей, красноречиво указывали на истинные масштабы разыгрывающейся на глазах у всех трагедии. Масла в огонь людского страха подлила информация, слитая вездесущим журналистам о секретном приказе того же Минздрава, запрещавшем в категорическом тоне отпуска медицинским работникам всех уровней квалификации до особого распоряжения. Местные власти столицы, в лице мэра Себейкина, тоже не остались в стороне от этой вакханалии, издав распоряжение об обязательной кремации всех без исключения умерших, по причине отсутствия свободных мест на кладбищах. Парад Победы, назначенный на прошлое воскресенье, призван был привнести с собой хоть какую-то долю оптимизма, но из этого получилось еще более страшное событие, воочию показавшее всю беззащитность людей и хрупкость мер безопасности, призванных защитить их от всяческих неблагоприятных проявлений извне. На этом мрачном фоне светлым пятнышком было только сообщение от органов МЧС, с немалым удивлением, констатировавшим беспрецедентное снижение количества пожаров на подмосковных торфяниках, вот уже несколько десятилетий, буквально терзавших столицу своим дымом. Видимо, разговоры об искусственном их происхождении имели под собой реальную почву.
Страна, будто дикий и необъезженный конь Клодта12, вздыбилась в немом оцепенении, остановленная могучей рукой опытного укротителя, всего за шаг от пропасти. Как поступит Конь-Россия? Вернется назад, испугавшись бездонной пропасти? Затопчет ли в слепой и безрассудной ярости смельчака, схватившего его под уздцы? А может, возьмет, да и перепрыгнет гибельную пропасть тупой обыденности, напрягая, все свои мышцы? Кто знает, кто знает?
Не обошли своим вниманием генералы и такой животрепещущей темы, как недавние назначения руководителей высшего ранга. И если назначение Юрьева в качестве нового Министра обороны и члена Президиума Высшего Военного Совета не вызвало никаких пересудов, так как его кандидатура была согласована заранее при всеобщем и безоговорочном одобрении, то вот назначение Марии Хазаровой врио Министра иностранных дел произвело легкий ветерок недоумения со стороны генералитета. Но это был действительно всего лишь легкий ветерок не несущий в себе какого-то недовольства или тем более – отторжения. Всем нравилась эта бойкая и острая на язык примадонна российской дипломатии, снискавшая уважение у одних зарубежных представителей и яростную ненависть у других. Поэтому каких-то внятных и принципиальных возражений против ее кандидатуры высказано не было. С гораздо большей охотой зрелые мужчины обсуждали иные ее достоинства – никак не относящиеся к профессиональной деятельности. И вот теперь, на первом заседании Высшего Военного Совета, после формального представления, предстояло официально утвердить этих двоих в новой для них роли.
12
Имеется в виду скульптура П. Клодта «укрощение коня», что располагается возле Аничкова моста в Санкт-Петербурге.