– Я, смотрю, Сергей Петрович, операция по зачистке ОРДЛО идет полным ходом и в соответствии с разработанными в вашем ведомстве планами?
– Да, все так, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, – ответил барственным тоном Корнийчук, потирая в вожделении руки. – Все развивается по планам. Даже удивительно говорить о таком, при нашей всегдашней безалаберности. В кои то веки мне не стыдно ни за командование, ни за исполнителей.
– Мне никогда не было стыдно за исполнителей, – решил поставить на место Министр Начштаба. – Наши патриоты всегда честно исполняли свой долг перед державой. И не их вина, что они были неоднократно предаваемы своими командирами, сидящими в высоких и теплых кабинетах.
– Именно это я и хотел сказать, – сухо ответил на колкость своего коллеги Сергей Петрович.
Генералитет, собравшийся здесь, едва не в полном составе, даже не смотрел в сторону своего начальства, предпочитая не вмешиваться в привычную перепалку между высшими командирами. Они во все глаза смотрели на завораживающую картину погибающих городов, передаваемую на персональные мониторы, стоящие напротив каждого из присутствующих. Говорят, что можно бесконечно смотреть на пламя костра, льющуюся воду и танцующую женщину. Люди, оснащенные, большим количеством крупных звезд на погонах, могут дополнить эту теорию, заявив о том, что также можно бесконечно наблюдать за агонией уже поверженного, но еще не уничтоженного врага. Отсутствие ветра не дававшее дыму от пожаров рассеяться создавало иллюзию, будто в апокалиптическом огне полностью выгорают оба города.
Поразмыслив как следует, и, решив пока не затевать ссору по поводу присвоения победных лавров, пока операция не подошла к финальной стадии, Андрей Васильевич, вполне миролюбиво попросил:
– Пока мы обедали, возможно, произошли какие-нибудь события, о которых мы пока не в курсе. Вы у нас владеете всей оперативной информацией. Поделитесь с коллегами, если вас не затруднит.
– Конечно же, не затруднит, – пошел на примирение Корнийчук. – За полтора часа нашего с вами отсутствия никаких кардинальных событий в оперативной обстановке не произошло. Мы по-прежнему владеем стратегической инициативой. Как вы уже все успели заметить, первыми же залпами, по заранее разведанным координатам были накрыты почти все имеющиеся в распоряжении сепаратистов средства противовоздушной обороны, а также радиолокационные станции по разведке и контролю стрельбы типа «Зоопарк-1». У сепаратистов остались в тылу лишь отдельные элементы радиолокационных станций и станций РЭБ батальонного уровня, не представляющие для нас какой либо угрозы. Поэтому с полным правом можно говорить о том, что контрбатарейная система, так пугавшая прежде наших артиллеристов, перестала существовать не только как единый организм, но и в полном смысле слова. Впоследствии, благодаря уточняющим данным от наших друзей и наших беспилотников, мы перенесли огонь на уничтожение, так называемых «блокпостов», долговременных укрепленных оборонительных точек, вражеской бронетехники, хоть и поврежденной, но врытой в землю и служащей неким подобием артиллерийских батарей, выдвинутых к переднему краю обороны. Попутно мы постарались, как можно сильней повредить гражданскую инфраструктуру «столиц» сепаратистов. Так что, организованные мятежниками и их русскими подельниками заслоны можно списать в разряд невосполнимых потерь. Разрозненные и деморализованные кучки уцелевших сепаратистов, в панике и теряя на ходу табельное оружие, спешно ретируются в сторону городских построек Донецка и Луганска. Мы решили не препятствовать этому, так как из сложившейся ситуации можно извлечь определенную выгоду. Раненые в большинстве случаев и доведенные до состояния крайнего сумасшествия они уже не представляют никакой угрозы. Добравшись до города. Они только лишь усилят панику, и без того, царящую на улицах. А самое главное заключается в том, что чем больше народу окажется в осажденных городах, тем скорее они сдадутся, доведенные до крайней степени отчаяния от нехватки элементарных условий существования. Без воды, без электричества и подвоза продуктов, весь их угар мигом стихнет, и мы сможем беспрепятственно войти в города, не проливая своей крови при штурме. Сепаратисты по-прежнему надеются, что мы увязнем в уличных боях, где они будут расстреливать из гранатометов нашу штурмовую технику. Но мы обманем их ожидания. Теперь дальше. На этом, как вы помните, мы не остановились, а перенесли всю тяжесть средств огневого поражения на бронетехнику противника, сосредоточенную в специально оговоренных с ОБСЕ (хе-хе) местах постоянной дислокации. Я сейчас не могу предоставить в ваше распоряжение точные данные о потерях вражеской бронетехники, но думаю, что не ошибусь сильно, если назову их потери в размере 25—30% от всего парка, имеющегося на ходу. А это по оценкам может составлять примерно 200 единиц. И это только полностью выведенная из строя бронетехника, без учета поврежденной и нуждающейся в заводском ремонте. Для того чтобы привести хоть в мало-мальски боеспособное состояние потрепанную технику, сепаратистам понадобится время, а его-то как раз у них и не будет.