Они уже заканчивали обед, когда Афанасьев неожиданно хлопнул себя по лбу:
– Ах, я старая макитра29!
– Что такое?! Что случилось?! – встрепенулись оба собеседника диктатора.
– Ну ладно я – старый склеротик! – укоризненно поглядел Валерий Васильевич на своего соратника по части ущемления прав и свобод. – Но ты-то, Николай Палыч, почти на пятнадцать лет младше меня! Ты-то, почему не вспомнил, о чем мы с тобой договаривались в понедельник? Ты что мне тогда обещал?
– Я помню все свои обещания, Валерий Василич, – усмехнулся Тучков, облапив своими ручищами мясника скотобойни, оба стакана чая. – И подготовил докладную записку о реформировании органов безопасности, просто последние события навели меня на мысль о том, что не будет ничего страшного, если этот вопрос будет рассмотрен на следующем пленарном заседании Высшего Совета.
– Это тоже срочное дело и его нельзя откладывать в долгий ящик, – нравоучительно произнес Афанасьев. – Докладная у тебя с собой?
– Да, – хлопнул себя по внутреннему карману «душитель свобод». – А копия, как и положено – в секретариате. Ждет вашего предварительного ознакомления еще со вчерашнего вечера, – отмел тот все укоризны, перейдя в контратаку.
– Ладно-ладно, – смешно подергивая своим коротким носиком-пуговкой, сразу сдался Афанасьев. – Если вы готовы его озвучить немедленно, то поставим рассмотрение в сегодняшнюю повестку. Так что постарайтесь никуда не смыться.
– Как можно?! – деланно возмутился Николай Павлович. – Я же ведь не какой-нибудь депутат, прости Господи, чтобы сбегать с заседаний! Вон, даже мундир надел по такому случаю. Парадный мундир-с, между прочим-с!
Рудов с Афанасьевым дружно прыснули невольным смехом, глядя на выпятившего грудь «Малюту».
Все-таки обед заканчивался на мажорной ноте.
Глава 23
I
28 июня 2020 г., Украина, г. Киев, Офис Президента Украины, ул. Банковая, д.11, 13ч.00мин.
С некоторых пор на Украине стало модным употреблять к месту и не к месту «американизмы». Наивные и неиспорченные излишним интеллектом аборигены считали, что если вместо русских слов появятся их английские аналоги, то это как-то поможет им почувствовать, если и не принадлежность к западному миру, то уж во всяком случае, отстраненность от так называемого «русского мира». Поэтому первое, что сделал, избранный в прошлом году президент, так это переименовал «Администрацию Президента Украины» в «Офис Президента». Мелочь? Но зато, какая приятная. Еще вчера он кривлялся на потеху публики, участвуя в закрытых корпоративных вечеринках, а сегодня запросто переименовывает названия госучреждений. Правда, на самом здании бывшей Администрации, зажатом между узенькой Институтской и Лютеранской улицей, это обстоятельство никак не сказалось. Построенное в конце 30-х годов прошлого века по проекту сталинского архитектора Григорьева, оно предназначалось для размещения в нем Штаба Киевского Особого Военного Округа, и сумело сочетать в себе величественную массивность стен со строгой помпезностью украинского барокко. Облицованное по фасаду белым мрамором, сверкающим в лучах летнего солнца, оно, тем не менее, не выглядело чем-то тяжеловесным и вычурным, а наоборот, выгодно отличалось от невзрачных построек, окружавших его со всех сторон. Правда, злые на язык киевляне, называли причину выбора этого здания в качестве главной резиденции президента отнюдь не за его помпезность и величавость. В качестве основной причины выступали стены почти двухметровой толщины, способные, по мнению специалистов, выдерживать прямые попадания танковых снарядов и где, в случае чего, можно было бы отсидеться во время народных восстаний. Здесь, на четвертом этаже и находился кабинет президента, где тот изредка появлялся для того, чтобы с важным видом посидеть в кресле зеленого цвета, выслушивая велеречивых помощников и министров. Да, президент не любил это огромное с пышным внутренним декором здание. Он предпочитал ему тихий и уютный особняк на улице Орлика, где можно было, втайне от назойливой публики и многочисленной челяди, надираться дешевым вискарем и устраивать оргии с представительницами прекрасной половины человечества, у которых планка социальной ответственности никогда не поднималась выше плинтуса. Сегодня был как раз тот день, когда ему пришлось, скрипя сердцем, все же появиться в стенах этого великолепного, но холодного и чужого для него здания.