– Не буду врать, сестра, – сказал он. – Было дело.
Она укоризненно покачала головой.
– Ладно, гляди не попадись на глаза учителям, не то свяжу тебя не только по рукам.
Джордж любил язык во всех его проявлениях. Любил писать на нем, слушать его, ощущать, как он обретает звучание, срываясь с губ. То, что нельзя было почувствовать в реальной жизни, можно было ощутить с помощью языка – через чужой опыт, обозначенный на бумаге. Невероятно, но факт.
«Мы открыли письменность…»
Так однажды Джордж начал одно из своих сочинений.
«…И в течение последних пяти тысяч лет он служил связующей нитью, объединяющей человечество, поэтому мы можем познать самые сокровенные человеческие чувства, хотя сами их никогда не испытывали…»
Джордж мнил себя в некотором роде знатоком, и ему нравилось разбирать письма, которые мать писала ему в интернат. Они требовали самого тщательного изучения, потому как в них (как убедил себя Джордж) была сокрыта любовь.
Родители Джорджа можно было сравнить с картинкой-загадкой, в которой недоставало кое-каких частей, самых нужных.
Днем Джордж, случалось, прогуливал школу. При церкви было кладбище, выходившее на море, и он любил туда наведываться. Интернат размещался на холмистой городской окраине, среди лугов, подступавших к яблоневому саду. За дальней стеной сада, где мальчишки постарше встречались с местными девчонками и обхаживали их, вешая им лапшу на уши, и располагалось церковное кладбище, а за ним лежал город Портсмут. Дальше – неведомые долины и поля.
Джордж любил бегать через сад до той дальней стены. Ранней осенью солнечный свет разливался золотом среди деревьев. Перевалив через стену и луга, он оказывался на церковном кладбище. Даже когда Джордж видел пар собственного дыхания, яркое солнце согревало верхушки надгробий, словно миропомазывая каждого безмолвного обитателя кладбища. Плоские надгробия были самыми старыми. Детские могильные камни походили на удобные сиденья. Джордж любил сиживать на них, покуривая сигарету. Иногда он затевал разговор с покойным малышом и говорил ему что-то вроде такого: «Ну, случись тебе оказаться в моей школе, ты бы, наверно, принял мисс Кордэ за француженку…»
Чем дольше Джордж сидел на каком-нибудь могильном камне, тем сильнее чувствовал близость к лежащему под ним малышу. Его «лучший» друг на церковном кладбище упокоился в 1782 году. На его надгробии было написано:
«1778–1782
ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ СЫНОК НАШ ТОМ КОПТОРН,
ПОЧИВШИЙ ОТ РОДУ ЧЕТЫРЕХ ЛЕТ,
ВОСЬМИ МЕСЯЦЕВ, ДВУХ НЕДЕЛЬ
ТРЕХ ДНЕЙ И ЧЕТЫРНАДЦАТИ ЧАСОВ.
КАЖДОЕ МГНОВЕНИЕ С НИМ
БЫЛО НАМ ОТРАДОЙ ЗЕМНОЙ».
Джордж думал – может, однажды кто-нибудь исхитрится подсчитать и минуты его жизни.
Иногда он воровал в кафетерии картонные пакетики с шоколадным молоком и выливал несколько капель на могилу Тома.
Часть плоских надгробий потрескалась от непогоды. На других время стерло целые куски надписей. А одно было совсем истертым. Джордж представил себе, что это его собственное надгробие.
Лето… он лежит неподвижно в сухой траве. Солнце греет лицо, точно горячая щека любимой. Глаза подернуты жгучей пеленой теплой крови.
Он размышлял, как там сейчас его отец, и казнил себя за то, что отец ушел, когда ему было семь лет. Безотцовщина только крепче связала его с матерью. Но так или иначе, непонятно почему, ему казалось, что как семья все они умерли.
Однажды Джордж решил, что отец и впрямь умер, а его таинственная жизнь где-то за границей всего лишь ширма, потому что именно он, Джордж, каким-то образом был виноват в его смерти, вот только каким именно, вспомнить он не мог. Но в действительности могло быть и так, что отец его жил себе поживал без них и у него был другой сын там, в Саудовской Аравии, где находилась его нефтяная компания, и сын этот, наверное, был умнее, красивее и ростом выше Джорджа. Правда об отце так и осталась бы тайной, если бы он не объявился спустя несколько лет.
Джордж выбрал Афины задолго до того, как туда на самом деле отправился. Этот город, как ему казалось, он хорошо знал по многочисленным текстам, которые переводил.
Незадолго до окончания Эксмута Джордж сообщил матери в письме домой, что собирается за два года закончить колледж, уехать в Афины и заниматься археологической лингвистикой. Джордж уверял мать, что своими находками археологи обогащают современную культуру. Он приводил примеры. Так, в суровой израильской пустыне Негев археологи обнаружили устройство, с помощью которого древний народ набатеи две тысячи лет назад орошал поля, пропуская дождевую воду через систему оросительных каналов в водосборники. После того как эта технология была открыта заново, жизнь быстро вернулась в те края и нынешние поселенцы стали выращивать там все что душе угодно.