– Вы говорите об ударе ножа на улице Железного ряда?
– Именно, – сказал кардинал.
– Но вы не боитесь, что казнь Равальяка напугает тех, кому пришла бы в голову мысль подражать ему?
– Во все времена и во всех странах, и особенно в тех, где есть религиозные раздоры, найдутся фанатики, готовые сделаться мучениками. Именно теперь пуритане озлоблены против герцога Бокингема и проповедники их называют его антихристом.
– Так что же? – спросила миледи.
– То, – отвечал равнодушно кардинал, – что нужно бы только найти, например, женщину красивую, молодую и ловкую, которая искала бы случая отомстить герцогу за себя. Подобную женщину можно найти: герцог человек светский; и хотя он во многих возбуждал любовь клятвами в вечном постоянстве, но он нажил много врагов своими вечными изменами.
– Без сомнения, – сказала хладнокровно миледи, – подобную женщину можно найти.
– Подобная женщина, вложа в руки какого-нибудь фанатика нож Жака Клемента или Равальяка, спасла бы Францию.
– Да, но она была бы сообщницей убийства.
– А разве кто-нибудь знает союзников Равальяка или Жака Клемента?
– Нет; но может быть это потому, что они стали так высоко, что никто не осмелился подозревать их; не для всякого сожгли бы палату юстиции.
– А вы думаете, что пожар в палате юстиции произошел не случайно? – спросил Ришелье равнодушно.
– Я ничего не думаю, отвечала миледи. – Я привожу только факт. Я говорю только, что если б я была г-жа де Монпансье или королева Мария Медичи, то не принимала бы столько предосторожностей, как теперь, называясь просто леди Клерик.
– Это справедливо, – сказал Ришелье. – Чего же вы желали бы?
– Я желала бы, чтобы вы вперед одобрили все, что я сочту полезным для блага Франции.
– Но прежде надо отыскать женщину, которая искала бы отомстить герцогу.
– Она найдется, – сказала миледи.
– Потом нужно найти фанатика, который бы послужил орудием правосудия Божия.
– Он найдется.
– Тогда можно будет получить одобрение, о котором вы сейчас говорили.
– Вы правы, – сказала миледи, – и я была виновата, когда полагала, что поручение, которым вы меня удостаиваете, не ограничивается тем, что вы мне сказали прежде, то есть объявить герцогу от вашего имени, что вам известны разные переодевания, посредством которых он достиг сближения с королевой, на балу у жены коннетабля; что вы имеете доказательства свидания в Лувре королевы с итальянским предсказателем, который был не кто иной, как герцог Бокингем; что вы приказали написать маленький интересный роман из приключения в Амьене, с планом сада, где оно происходило и портретами действующих лиц; что Монтегю в Бастилии; что пытка может принудить его сказать все, что он помнит и даже то, что он забыл; наконец, что у вас есть письмо госпожи де Шеврёз, найденное в квартире герцога, очень компрометирующее не только ту, которая писала его, но и ту, от чьего имени оно писано. Потом, если, несмотря на все это, он будет упорствовать, то, как мое поручение этим ограничивается, мне остается только молить Бога сделать какое-нибудь чудо для спасения Франции. Это все так, не правда ли? И тогда мне больше ничего не остается делать?
– Это так, – сухо сказал кардинал.
– Теперь, – сказала миледи, как будто не замечая перемены тона кардинала, – так как я уже получила все сведения, касающиеся до ваших врагов, позвольте мне сказать два слова о моих врагах.
– Разве у вас есть враги? – спросил Ришелье.
– Да, враги, против которых вы должны служить мне защитой, потому что я приобрела их на службе вашей.
– Кто же они? – спросил герцог.
– Во-первых, маленькая интриганка Бонасьё.
– Она в Минтской тюрьме.
– To есть, она была там, – сказала миледи, – но королева выпросила у короля приказ, по которому ее перевели в монастырь.
– В монастырь? – спросил герцог.
– Да, в монастырь.
– В какой?
– Я не знаю, это скрывают.
– Я узнаю!
– И вы скажете мне, в каком монастыре эта женщина?
– Почему же не сказать? – отвечал кардинал.
– Хорошо; но у меня есть еще враг, гораздо опаснее маленькой Бонасьё.
– Кто?
– Ее любовник.
– Как его зовут?
– О! Вы его знаете, – сказала миледи с гневом. – Это наш злой дух; это тот, который в схватке с вашими гвардейцами доставил победу королевским мушкетерам; тот, который нанес три удара шпагой де Варду, вашему лазутчику, и который был причиной неудачи дела с наконечниками; наконец, это тот, который, узнав, что я похитила у него госпожу Бонасьё, поклялся убить меня.