– А! – сказал кардинал. – Я знаю, о ком вы говорите.
– Я говорю о ненавистном д’Артаньяне.
– Он храбрый служака, – сказал кардинал.
– Потому-то он и опасен, что храбр.
– Нельзя ли достать, – сказал герцог, – доказательства сношений его с Бокингемом?
– Я вам представлю их десять.
– В таком случае это очень просто, представьте мне доказательства, и я посажу его в Бастилию.
– Хорошо, а потом?
– Кто попадет в Бастилию, для того потом не существует, – сказал глухим голосом кардинал. – Ах! – продолжал он, – если бы мне также легко было избавиться от своего врага, как избавить вас от ваших, и если б вы просили меня о милости для подобных людей!..
– Поменяемся, герцог: жизнь за жизнь, человека за человека; отдайте мне этого, я отдам вам другого, – сказала миледи.
– Я не знаю, что вы под этим разумеете, – сказал кардинал, – да и не хочу этого знать; но желаю угодить вам и не вижу никакого препятствия исполнить вашу просьбу в отношении этого слабого существа; тем больше, что д’Артаньян, по словам вашим, безбожник, дуэлист, изменник.
– Бесчестный!
– Дайте же мне бумаги, перо и чернил, – сказал кардинал.
– Извольте.
Наступила минута молчания, доказывавшая, что кардинал обдумывал выражения письма или уже писал его; Атос, не проронивший ни слова из разговора их, взял обоих товарищей за руки и отвел их на другой конец комнаты.
– Что тебе нужно и отчего ты не даешь нам дослушать конца разговора? – спросил Портос.
– Тише, – сказал вполголоса Атос. – Мы слышали все, что нам нужно; впрочем, я не мешаю вам слушать, но я должен уйти.
– Ты уходишь! – сказал Портос, – но если кардинал спросит тебя, что нам отвечать ему?
– Не дожидайтесь, пока он спросит меня; скажите ему сами, что я поехал вперед, потому что некоторые рассказы хозяина заставляют меня подозревать, что дорога небезопасна. Впрочем, я скажу два слова конюху кардинала. Остальное касается только меня, не беспокойся обо мне.
– Будьте осторожны, Атос! – сказал Арамис.
– Не беспокойтесь, – отвечал Атос. – Вы знаете, что я хладнокровен.
Портос и Арамис подошли снова к печной трубе.
Атос вышел, не скрываясь, отвязал свою лошадь, стоявшую у ставней, вместе с лошадьми его товарищей, несколькими словами убедил конюха в необходимости осмотреть дорогу для возвращения, осмотрел кремень пистолета, взял шпагу в руку и поехал по дороге в лагерь.
XV. Супружеская сцена
Как предвидел Атос, кардинал вскоре спустился с лестницы, отворил дверь в комнату, где были мушкетеры, и нашел Портоса и Арамиса за игрою в кости. Быстро осмотрел он все углы комнаты и заметил, что одного недоставало.
– Где же господин Атос? – спросил он.
– Он поехал вперед, – сказал Портос, – из некоторых слов хозяина он заключил, что дорога небезопасна.
– А вы что сделали, г-н Портос?
– Я выиграл у Арамиса пять пистолей.
– Теперь можете ли вы ехать со мной?
– Мы готовы повиноваться вашим приказаниям.
– Поедемте же, господа, уже поздно.
Конюх стоял у ворот и держал за повод лошадь кардинала. Немного дальше в тени видны были два человека и три лошади.
Это были те люди, которые должны были проводить миледи до форта ла Поент и заботиться о ее отплытии.
Конюх подтвердил кардиналу то, что сказали ему мушкетеры об Атосе. Кардинал сделал одобрительный знак и отправился в путь с теми же предосторожностями, как и прежде.
Оставим его на пути к лагерю с конюхом и двумя мушкетерами и возвратимся к Атосу.
Он проехал около ста шагов ровным шагом; но когда уехал из виду, то повернул направо, объехал кругом и спрятался в чаще леса, в двадцати шагах от трактира, выжидая проезда кардинала. Потом, увидев вышитые шляпы своих товарищей и золотую бахрому плаща кардинала, он дождался, пока они повернули за угол, и, потеряв их из виду, возвратился в гостиницу, куда его впустили без затруднения.
Хозяин узнал его.
– Офицер мой забыл передать важное поручение даме, которая на первом этаже, и прислал меня сообщить ей, что нужно, – сказал Атос.
– Войдите, – сказал хозяин, – она еще там, в комнате.
Атос воспользовался позволением, быстро поднялся по лестнице и в полуотворенную дверь увидел миледи, надевавшую шляпку.
Он вошел в комнату и запер за собою дверь.
Услышав скрип двери, миледи обернулась.
Атос стоял у дверей, закутавшись в плащ и надвинув шляпу на глаза.
При виде этой безмолвной и неподвижной, как статуя, фигуры миледи испугалась.