– Кого вы называете низким? – спросил Фельтон.
– Разве есть в Англии еще кто-нибудь, заслуживающий это название в такой степени как он?
– Вы говорите о Джордже Виллье? – сказал Фельтон и глаза его разгорелись.
– Которого язычники и неверные называют герцогом Бокингемом, – сказала миледи: – я не думала, чтобы в Англии был хотя один англичанин, которому нужно было бы так долго объяснять, о ком я говорю.
– Рука Создателя распростерта над ним, сказал Фельтон: – он не избегнет наказания, которого заслуживает.
Фельтон выражал в отношении к герцогу ненависть, которую все англичане чувствовали к нему; сами католики называли его истязателем, притеснителем и развратным человеком, а пуритане просто сатаной.
– О, Боже мой! – сказала миледи: – когда я молю Тебя послать этому человеку заслуженное им наказание, Ты знаешь, что это не из личной мести, но из желания спасения целого народа.
– Разве вы его знаете! – спросил Фельтон.
– Наконец он делает мне вопрос, – подумала миледи, радуясь, что так скоро достигла этой цели: – Как не знать, к несчастью, к величайшему моему несчастью, я знаю его.
Миледи ломала руки, как будто в припадке горести.
Фельтон почувствовал, вероятно, что твердость его оставляла, и отошел к двери; пленница, не спускавшая с него глаз, бросилась вслед за ним и остановила его.
– Будьте добры, будьте великодушны, выслушайте мою просьбу, – сказала она: – дайте мне нож, который барон отнял у меня, потому что знал, какое употребление я хочу из него сделать, о выслушайте меня до конца! Дайте мне! этот нож только на минуту, – из сожаления ко мне! Я обнимаю колени ваши! Будьте уверены, что я ничего вам не сделаю: вы уйдете и запрете дверь. Боже мой! могу ли я посягать на жизнь вашу! Вы здесь единственное существо справедливое, доброе и сострадательное! вы, может быть, избавитель мой! Дайте мне на одну минуту этот нож, только минуту и я передам вам его через дверную форточку; только на одну минуту, г. Фельтон, и вы спасете мне честь!
– Вы хотите зарезаться! – сказал с ужасом Фельтон, не отнимая рук своих из рук пленницы: – вы хотите зарезаться?
– Я сказала, – шептала миледи, понижая голос и опускаясь в изнеможении на пол: – я открыла вам свою тайну! Он знает все, о, Боже мой! я погибла!
Фельтон в нерешимости стоял неподвижно.
– Он еще колеблется, – подумала миледи; – я не совсем искусно разыграла свою роль.
В коридоре послышались шаги; миледи узнала походку лорда Винтера.
Фельтон также узнал ее и пошел к двери.
Миледи бросилась за ним.
– О! не говорите ни слова, – сказала она тихо: – ни слова этому человеку из всего, что я вам говорила, или я погибла, и вы…
Так как шаги приближались, то она замолчала, опасаясь, чтобы не услышали ее голоса, и приложила свою хорошенькую ручку к губам Фельтона с выражением неописанного ужаса.
Фельтон нежно оттолкнул миледи; она упала в кресло.
Лорд Винтер прошел мимо двери, не останавливаясь; слышно было, как шум шагов его затихал, удаляясь.
Фельтон, бледный как смерть прислушивался несколько минут; но когда шум шагов совершенно затих, он вздохнул, как пробудившийся от сна, и бросился вон из комнаты.
Миледи, прислушиваясь к шуму шагов Фельтона, удалявшегося по коридору в ту сторону, откуда прошел лорд Винтер, подумала; а, наконец-то ты мой!
Но лоб ее снова нахмурился, когда она подумала:
– Если он скажет барону, то я погибла, потому что барон очень знает, что я не зарежусь; он сам даст мне нож в руки и увидит, что все это ужасное отчаяние было не больше как комедия!
Она подошла к зеркалу и посмотрела в него; никогда еще она не была так красива.
– О нет! – сказала она, улыбаясь: – он не скажет!
Вечером лорд Винтер пришел во время ужина.
– Неужели ваше присутствие составляет необходимую принадлежность моего заточения? – сказала ему миледи: – не можете ли вы избавить меня от ваших посещений, увеличивающих мои мучения?
– Как, любезная сестрица, – сказал Винтер: – не сами ли вы сказали мне так сантиментально вашими хорошенькими губками, что вы приехали в Англию единственно для того, чтобы иметь удовольствие меня видеть, и что вы так сильно желали этого удовольствия, что для него рисковали подвергнуться морской болезни, бурям и заточению! Вот я здесь, и вы должны быть довольны; отчего же вы сегодня так жестоки ко мне? Впрочем, мое посещение на этот раз не без цели.
Миледи вздрогнула; она думала, что Фельтон все рассказал; никогда еще эта женщина, испытавшая столько сильных противоположных ощущений, не чувствовала такого сильного биения сердца, как в эту минуту.
Она сидела; лорд Винтер придвинул кресло и сел подле нее, потом вынул из кармана бумагу и медленно развернул ее: