– Да, и я отвечал ему, чтобы он привез или прислал мне этот приказ, я его подпишу.
– Вот он, милорд.
– Давайте, – сказал герцог.
И взяв приказ из рук Фельтона, он быстро прочел его. Потом, удостоверившись, что это тот самый, о котором ему писал Винтер, он положил его на стол, взял перо и хотел подписать его.
– Извините, милорд, – сказал Фельтон, останавливая его; – известно ли вашей светлости, что Шарлотта Бексон не есть настоящее имя этой женщины.
– Да, я это знаю, – отвечал герцог, обмакивая перо в чернильницу.
– В таком случае вашей светлости известно настоящее имя ее? – спросил Фельтон.
– Да, известно.
Герцог положил руку на бумагу. Фельтон побледнел.
– И зная настоящее имя ее, – продолжал Фельтон, – ваша светлость, все-таки подпишете?
– Без сомнения, – сказал Бокингем, – и еще охотнее.
– Я не могу поверить, – продолжал Фельтон отрывистым голосом, что вашей светлости известно, что дело идет о леди Винтер…
– Я знаю это очень хорошо, хотя очень удивляюсь, откуда вы это знаете.
– И ваша светлость подпишите этот приказ без угрызения совести.
Бокингем гордо взглянул на молодого человека.
– Милостивый государь, – сказал он, – вы предлагаете мне очень странные вопросы, и я глупо делаю, что отвечаю на них.
– Отвечайте, милорд, – сказал Фельтон, – дело может быть гораздо важнее, нежели вы думаете.
Бокингем подумал, что молодой человек, присланный от лорда Винтера, говорил от его имени и смягчился.
– Без малейшего угрызения совести, – сказал он; – барону известно, так же как и мне, что миледи Винтер большая преступница, и что ограничить наказание ее ссылкой значит почти оказать ей милость.
Герцог хотел подписать бумагу.
– Вы не подпишете этого приказа, милорд! – сказал Фельтон, подходя к герцогу.
– Я не подпишу этого приказа? – спросил Бокингем; – почему же это?
– Потому, что если вы подумаете, то отдадите справедливость миледи.
– Ссылка в Тибурн будет справедливостью в отношении к ней; миледи низкая женщина.
– Миледи ангел, вам эго хорошо известно, милорд, и я прошу вас оставить ее на свободе.
– Верно, вы с ума сошли, что так говорите со мной, – сказал Бокингем.
– Извините, милорд; я говорю, как могу; я удерживаюсь. Но подумайте, милорд, о том, что вы хотите сделать и страшитесь переполнить меру ваших преступлений.
– Что? – вскричал Бокингем; – он, кажется, угрожает мне?
– Нет, милорд, пока я еще прошу; я вам говорю, что одной капли воды достаточно, чтобы переполнить сосуд, налитый до краев; одна легкая ошибка может привлечь наказание на голову человека, которого долго щадили, несмотря на все преступления его.
– Господин Фельтон, – сказал Бокингем, – ступайте вон и идите тотчас под арест.
– Вы выслушаете меня до конца, милорд. Вы соблазнили эту девушку, вы оскорбили ее, унизили; загладьте ваши преступления в отношении к ней, отпустите ее, и я больше ничего от вас не потребую.
– Вы не потребуете! – сказал Бокингем, смотря на Фельтона с удивлением и делая ударение на каждом слове.
Милорд, – продолжал Фельтон, постепенно разгорячаясь, – милорд, берегитесь; Англия утомлена вашими преступлениями, милорд, вы употребили во зло королевскую власть, которую почти присвоили себе; милорд, вы наводите ужас на всех; Бог накажет вас после, а я накажу вас теперь.
– О, это уже слишком! – кричал Бокингем, идя к двери.
Фельтон преградил ему дорогу.
– Я прошу вас покорнейше, – сказал он, – подпишите приказ об освобождении леди Винтер; подумайте, что это женщина, которую вы обесчестили.
– Ступайте вон, милостивый государь, – сказал Бокингем, – или я позову людей и велю посадить вас в кандалы.
– Вы никого не позовете, – сказал Фельтон, – став между герцогом и колокольчиком, стоявшим на столике, отделанном серебром; берегитесь, милорд, вы теперь в руках Божиих.
– Вы хотите сказать, в руках черта, – вскричал Бокингем, возвышая голос, чтобы его слышали из другой комнаты.
– Подпишите, милорд, подпишите освобождение леди Винтер, – сказал Фельтон, подавая герцогу бумагу.
– Это насилие вы смеетесь надо мной! Эй, Патрик!
– Подпишите, милорд!
– Никогда!
– Никогда?
– Эй, люди! – закричал герцог и в то же время схватил свою шпагу.
Но Фельтон не дал ему вынуть ее из ножен; он держал на груди нож, которым ранила себя миледи, и подскочил с ним к герцогу.
В это время Патрик вошел в залу, крича:
– Милорд, письмо из Франции.
– Из Франции! – вскричал Бокингем, забывая все при мысли об этом письме.
Фельтон воспользовался этою минутой и вонзил ему в бок нож до самой рукоятки.