Он сделал около шестидесяти миль в двенадцать часов.
Де-Тревиль принял его так, как будто виделся с ним в то же утро, только пожал ему руку немного крепче обыкновенного и объявил ему, что рота Дезессара в карауле в Лувре, и что он может отправиться туда.
VI. Балет Мерзелон
На другой день во всем Париже только и говорили о бале, который городские старшины давали королю и королеве, и на котором их величества обещали танцевать знаменитый балет Мерлезон, любимый балет короля.
Целую неделю в Ратуше делались приготовления к этому торжественному вечеру. Устроены были возвышения для приглашенных дам; заготовлено двести белых восковых свечей, что было в то время неслыханною роскошью; наконец пригласили двадцать лучших скрипачей и предложили им плату вдвое больше обыкновенной за то, чтоб они играли всю ночь.
В десять часов утра де-ла-Кост, прапорщик королевской гвардии, в сопровождении двух полицейских и нескольких лейб-гвардейских стрелков пришел к городскому секретарю Клементу и спросил у него ключ от дверей всех комнат и конторок Ратуши. Ключи эти сейчас же были вручены ему; к каждому из них был привязан билетик с надписью, откуда он. С этой минуты де-ла-Кост должен был охранять все двери и входы.
В одиннадцать часов пришел капитан гвардии Дюалье и привел с собою пятьдесят стрелков, которые расставлены были при всех дверях Ратуши.
В три часа пришли две роты гвардии: Французская и Швейцарская. Французская состояла из половины роты Дюалье и половины роты Дезессара.
В шесть часов вечера начали съезжаться приглашенные; они входили в большую залу и садились на приготовленных для них подмостках.
В девять часов приехала хозяйка бала. Так как она была на этом бале, после королевы, самая значительная особа, то старшины встретили ее и проводили в ложу напротив ложи королевы.
В десять часов приготовили сладкие закуски для короля в маленькой зале со стороны церкви Св. Иоанна против серебряного городского буфета, который охраняли четыре стрелка.
В полночь раздались громкие крики и многочисленные приветствия: король ехал из Лувра в Ратушу по улицам, освещенным разноцветными фонарями.
Старшины города в своих плащах и шесть сержантов с восковыми свечами встретили короля, на лестнице и купеческий голова приветствовал его; в ответ на это приветствие король извинился, что поздно приехал, оправдываясь тем, что кардинал задержал его разговором о государственных делах до одиннадцати часов.
Его величество, в парадном платье. был сопровождаем братом своим, графом Соассонским, великим приором, герцогом де-Лонгвиль. герцогом д’Эльбёф, графом д’Аркур, графом де-ла-Рош-Гюйон, господином де-Лианкур. господином де-Барада, графом де-Крамайль и кавалером де-Сувре.
Все заметили, что король был печален и озадачен.
Один кабинет был приготовлен для короля, другой для его брата. В каждом из них были маскарадные костюмы. Точно такие же приготовления были сделаны для королевы и для хозяйки бала. Кавалеры и дамы свиты их величеств должны были одеваться по-двое в приготовленных для того комнатах.
Входя в кабинет, король приказал доложить ему, когда приедет кардинал.
Через полчаса по прибытии короля снова послышались восклицания: они давали знать о приезде королевы. Старшины с сержантами тем же порядком встретили свою знаменитую гостью, как и короля.
Королева вошла в залу: заметили, что она была так же печальна как король, и кроме того утомлена. Как только она вошла, отдернулся занавес одной маленькой ложи и показалось бледное лице кардинала, одетого испанским кавалером.
Глаза его устремились на королеву, и на губах его показалась улыбка ужасной радости: на королеве не было бриллиантовых наконечников.
Королева принимала несколько времени приветствия городских старшин и дам.
Вдруг у одной из дверей залы явились король вместе с кардиналом. Кардинал что-то говорил ему очень тихо, а король был очень бледен.
Король прошел сквозь толпу и, без маски, с едва завязанными лентами камзола, подошел к королеве, и сказал ей изменившимся голосом:
– Отчего же, скажите, вы не надели на себя бриллиантовых наконечников, зная, что мне приятно было бы видеть их на вас?
Королева оглянулась кругом и увидела позади себя кардинала с дьявольскою улыбкой на лице.
– Государь, отвечала она также изменившимся голосом, – я боялась, чтобы с ними не случилось чего-нибудь в этой толпе.