Выбрать главу

Он отправлялся в библиотеку, когда ему требовалось порыться в Интернете. У нас дома даже стационарного телефона не было.

– Не вопрос. Я тебя подброшу.

На моих глазах вода уходила в сливное отверстие; в мыслях я перелистывала рисунки Аннализы. Эверетт приблизился, взял меня за подбородок, заставил взглянуть себе в лицо. Зубная щетка так и осталась торчать изо рта. Я отстранилась.

– Ты чего?

Он уронил руку, но взгляда не отвел. Уголки рта опустились.

– У тебя изможденный вид. И глаза красные.

Я отвернулась, вынула изо рта зубную щетку, начала раздеваться, чтобы лезть в душ.

– Так это оставлять нельзя, Николетта. Наверняка тебе поможет снотворное. Завтра же поедем к врачу.

«Печется обо мне. Эстафету принял. Планы строит. Кризисом управляет».

Ванная медленно наполнялась паром. Даже пятясь к двери, Эверетт продолжал смотреть мне в глаза.

* * *

Библиотека размещалась в обычном викторианском здании – два этажа, эркеры, терраса по всему периметру. Дом недавно отремонтировали, но не весь – внутренние перегородки снесли, чтобы увеличить пространство, а скрипучие ступени с тяжеловесными перилами и туалетные комнаты (не с кабинками, а индивидуальные) – оставили.

– Сколько тебе нужно времени? – спросила я.

– Извини, придется работать до вечера. На следующей неделе процесс.

– Значит, ходатайство не приняли?

Эверетт прищурился.

– Предполагается, что тебе об этом ничего не известно.

Что характерно – так всегда предполагается. А я все равно задаю вопросы. За несколько дней до отъезда в Кули-Ридж я корпела над годовым отчетом для школы. Сидела напротив Эверетта, за столом. Эверетт тоже работал, его бумаги веером раскинулись на столешнице. Я их пролистала, пробежалась глазами по выделенным строчкам, по заметкам на полях.

– Дело Пардито, да, Эверетт?

Там была улика – отслеженные телефонные звонки; Эверетт прикидывал, как бы от нее избавиться. Если я прочла правильно, речь шла о согласованном признании вины[1]. Эверетт улыбнулся, собрал бумаги. Сунул руку под стол. Я держала ноги на свободном стуле, и Эверетт потискал мою лодыжку. Я всегда задаю вопросы. Это такая игра. Эверетт никогда не отвечает. На самом деле мне это ужасно нравится. Значит, Эверетт невероятно хорош и в профессиональном смысле, и в общечеловеческом.

– Позвонишь, когда справишься, – сказала я, щурясь на лобовое стекло.

Прежде чем открыть дверь машины, Эверетт стиснул мне локоть.

– Запишись на прием к врачу, Николетта.

* * *

Порой, забывшись, я оказываюсь там, куда и не собиралась ехать или идти. Направлялась вроде в магазин – очутилась возле школы. Шла в банк – попала в метро. Рулила к Дэниелу – вырулила к старому дому Прескоттов. Вот и сейчас – намереваясь вернуться домой, я обнаружила, что паркуюсь возле паба «Келли».

Взгляд скользнул по фасаду универсама, по навесу и выше, к окну второго этажа, возле которого белел кондиционер. Ставни были раскрыты.

В любом случае требовалось поговорить с ним о ключе. А на звонки он не отвечал – в чем я его не винила.

Я шагнула на территорию «Келли», вздрогнула, когда над головой звякнул колокольчик. Ладно хоть уже вечер, в пабе людно, звона не заметили. Вдыхая запахи дыма и несвежей, неоднократно разогретой жирной снеди, я прошла к узкой лестнице.

– Его там нет! – крикнули мне.

Полутемное помещение отозвалось хохотом.

Скорее, вверх по лестнице, перешагивая через две ступеньки. Вот и площадка с двумя дверьми. Мой быстрый стук в правую дверь. Ожидание. Еще попытка. Я прильнула ухом к замочной скважине. Тишина. Достала сотовый, набрала номер Тайлера, уловила звуки виброзвонка изнутри, из комнаты. Затем послышался характерный писк, и его голос произнес: «Привет, это Тайлер. Оставьте сообщение». Может, он в ванной моется. Я напрягла слух. Ни шума воды в водопроводе, ни каких-либо других признаков наличия человека в комнате. Снова позвонила. Та же схема: виброзвонок, писк, пустота.

Внизу опять заржали. Сотовый показывал час дня, воскресенье. В пабе толпа, как в пять вечера в будний день. Бывало, я сюда за папой приходила. Летом, на каникулах. Но всегда позже. Всегда.

Я собралась спускаться в паб, отвернулась от двери. Мерзкое ощущение слежки холодило затылок, мурашки бежали вниз по позвоночнику. На лестнице никого не было. Дверь, ведшая сюда из обеденного зала, была закрыта. Я прислушалась, пытаясь уловить движение где-то рядом. Шорох за стеной. Дыхание, предательски усиленное вентиляционной системой. Из-под соседней двери пробивался свет, но в одном месте узкая полоска была перекрыта тенью. Тень не перемещалась. На цыпочках я шагнула к двери. Может, это просто угол дивана или шкафа, игра света… а может, и нет… Я уставилась на дверной глазок, придвинулась к нему, увидела свое крохотное отражение. Словно в комнате смеха: огромные глаза, непропорциональная точечка рта, болезненная удлиненность рук и ног.

вернуться

1

Термин из юриспруденции США. Договоренность между судом и подсудимым о том, что подсудимый признáет себя виновным в совершении менее тяжкого преступления и получит минимальное наказание, а суд не будет даже рассматривать обвинение в более тяжком преступлении. – Здесь и далее примечания переводчика.