— Но ежели не хотите его мужем признавать, то езжайте дальше. Охрану я от вас отберу, раз вы, ваше величество, от защиты мужа отказываетесь, и сами по себе жить хотите. Учтите, московиты вас ненавидят — и если поймают в дороге, то страшное злодейство учинят, и очень скоро такое произойти может. Тем паче, при отъезде вы право на царский титул потеряете. А ведь «муж» вам предлагает четырнадцать городов забрать, как и прежде было меж вами уговорено, и к ним двадцать тысяч червонных!
Полячка молчала, обдумывая — все правильно поняла. И жить хотела, бледной стала, а не багровой. И буркнула, не поднимая глаз:
— Хорошо, я признаю «мужа», раз это нужно, даже обниму его колени и заплачу, раз надо. Но на ложе его не вступлю, порознь спать будем! Пока нас тайно обвенчают!
— Вот и хорошо, тогда поедем к «царю Дмитрию Ивановичу», он уже заждался прибытия вашего величества, — Василий Михайлович спрятал ухмылку — надменная полячка та еще интриганка, и в постель скоро ляжет покорная и ласковая. Все прекрасно и быстро оценила пани, только взглянув на ожидаемый «кнут и пряник»…
Московские стрельцы в «праздничных» кафтанах. Первая регулярная пехота, набираемая с посадских людей. Создана царем Иоанном Грозным, и прошла при победах и поражениях Ливонскую войну со Смутой.
Глава 32
— Как видишь, Ксения Борисовна, ничего простого в моей пищали нет, сплошной механизм, создать который только самый умелый мастер может, а таких на нашей земле, почитай, и нет. Но весь секрет во взрывающихся крохах, что в этих цилиндриках заключены — они порох в гильзе воспламеняют. У нас их не найдешь, а в той стране их собирают на склонах горящих гор, вулканами такие называются. Ох, и страшное зрелище, когда извержение идет — столб дыма к небесам поднимается, а огненная лава со склонов ползет. Тут только убегать нужно как можно быстрее — все сжигает на своем пути и пеплом может целый город засыпать.
— Мне о такой беде в землях италийских рассказывали — будто бы там раньше целыми городами погибали от таких извержений гор дымящихся. А еще земля при этом ходуном под ногами ходит, да так, что многие падают, устоять не могут. Я представить такое не могла, думала выдумки.
— Нет, так оно и есть — сие землетрясение называется.
Иван уже не удивлялся знаниям царевны — к ней отец приставил самых лучших учителей, каких только смог отыскать среди иноземцев. Даже сестра, даром что королева и долго в Ливонии прожила, о многом представления не имела. Вчера вечером, как пришел к ней, так заговорились далеко за полночь — так было интересно общение. И вот сегодня после заутрени он снова к ней пришел, но не столько поговорить, хотя и за этим тоже, сильно пришлась она ему по сердцу, но и по делу. Секрет ей открыл про ружье и патроны, но не просто так — Ксению Борисовну вовлечь в дело живое нужно, мирское — это не хоругви и ризы вышивать.
— Сама понимать должна — случайному человеку эту тайну знать нельзя, а вот тебе могу доверить. Ты знать должна как патроны снаряжать, как правильно порох взвешивать со свинцом — для того у меня весы есть. А еще капсюля в гнезда вставлять — механика особая имеется. Мне делами заниматься нужно, а патронов мало осталось — две дюжины еще снарядить надобно. Ты сможешь — разумна и понятлива, я на тебя надеюсь.
Помощь была не нужна, Малой бы справился сам. Но тут дело в другом — пока ружье показывал, руками с ней сталкивался, и от нечаянных прикосновений словно искрой пробивало. А когда за плечи случайно ее взял, обучая приклад приставлять, то напряглась царевна. А потом размякла, словно ослабев, и задышала часто. Все же четверть века ей исполнилось, в самом соку — ей дите родить хочется, любить и любимой быть, а ее под черное одеяние навечно спрятали. Вернее, посчитал самозванец, что на «пожизненное» заключение ее приговорил, вот только сам полгода после этого не прожил. В пепел превратился, которым из пушки в сторону Польши и пальнули.
— Я все сделаю, княже Иван…
Ее ладошка легла ему на руку, и он прямо задохнулся от столь нечаянной ласки, посмотрел в ее замутненные глаза. Хотелось сжать в объятиях и целовать до одури, но он понимал, что нельзя ни малейшего слуха допустить, пока она инокиня. Так что наизнанку вывернуться нужно, но заставить патриарха снять с царевны незаконный и насильственный постриг. Понятно, что дело это сейчас практически невозможное, но в каждом правиле есть исключения. Главное, верные доводы подыскать для архиерея, весомые и убойные, весь вопрос только какие. Ничего, время есть, с умными людьми посоветоваться можно. А если власть обрести, то патриарх разом сговорчивей станет, ибо за четыре года уже три патриарха на Москве сменилось.