— Как дюжина таких «приказов» у нас под рукой встанет, ни ляхи, ни шведы страшны не будут. Лучше готовь людей, князь — ополчение тебе доверяю, с них стрельцов готовить спешно!
— Все сделаю, государь, — поклонился Пожарский в пояс, почтительно — никто Ивана князем уже не именовал, даже двоюродные братья, князья Одоевские, те так же кланялись…
Глава 38
— Царь Василий Иоаннович правит по освященному праву, а потому ты, князь Старицкий…
— Государь, владыко, в своих удельных землях я не просто князь, а государь, и никто, даже царь Иоанн Васильевич, этого отобрать не мог. Казнить всех бессудно, даже детишек малых, мог, а вот права отобрать даже он не посмел. И не тебе, владыко, меня чести лишать, как и князю Василию Шуйскому — он ведь не землей русской выбран, а на площади выкрикнутый горлопанами, да Боярской Думой на трон поставленный. А бояре ведь одни не могут за весь православный люд решать. Или ты иначе считаешь?
«Наезд» патриарха был невыносим — Иван моментально ощерился. Его попробовали на «слабо» взять, а такие вещи сносить нельзя. Пришлось сразу позиции обозначить, твердо и решительно. И не просто ответить по пунктам, но и контратаковать немедленно, что в таких разговорах необходимо делать — ведь правильно поставленный вопрос заставит противника раскрываться, чтобы его парировать. Патриарх тут же попался — как ответить на такой вопрос, если у самого в этом деле, как говорят в народе, рыло в пуху. Именно его Шуйские протолкнули в патриархи, им он «обязан».
— То дела мирские, на то бояре и поставлены, им и решать, — Гермоген попытался «соскочить с темы», но на конкретный вопрос всегда нужно требовать такой же ответ. Тем более, когда ясно, что тебя боятся, несмотря на первичный «наезд». Ибо только тот, кто опасается, стремится увести разговор в «сторону» — а это первый признак боязни.
— Боярам решать какого царя им к своей выгоде ставить?! То-то в Тушине князья вору служат охотно, хотя он рылом на первого самозванца не похож совсем. Но боярам этим решать, как им русскими землями править и какого царя ставить?! Вот выкрикнули Василия Шуйского, и что — вся земля за него встала, стоило очередному самозванцу появиться?! Да города один за другим отпадать стали — ибо не люб он земле Русской, не о ней он печется, а лишь о благополучии своем!
— Княже…
— Постой, ответь мне всего на один вопрос, владыко — ты в каком граде сейчас находишься?
— Дмитрове, — патриарх был явно раздражен, что его властно и бесцеремонно перебили. Иван же резанул вторым вопросом:
— Кому принадлежал сей град, когда был удельным?!
— Князю Володимеру Андреевичу Старицкому…
— Иоанн Васильевич меня удела отцовского лишал?! Али мертвым посчитал, чтобы все захапать по праву сильному, что не право, а злодейство. Так или не так? Так кто я в своем удельном граде?! Отвечай?!
— Ты государь в нем, это так. Вот только непонятно, а князь ли ты Старицкий на самом деле, али может быть случаем решил воспользоваться?!
«А вот это ты зря, старик, нельзя свое отношение показывать — ты ведь посредник. Это тебе кажется, что ты с козырного туза зашел, а на самом деле шестерку последней ставкой поставил. И теперь запляшешь на сковородке — тебе ведь точно на такой вопрос придется отвечать!»
— Любой самозванец, владыко, о шкуре и выгоде собственной печется, а настоящий правитель о пользе народной, сирых и убогих защитить готов, — Иван усмехнулся, пристально глядя в глаза патриарха. — Я рать собираю не для того, чтобы себя шапкой Мономаха увенчать, а смуту прекратить и ляхов с самозванцем из земли Русской изгнать. А там пусть Земской Собор решает, кому царем быть, а кто бесчестно и ложью венец царский напялил на себя, интригами бессовестными. Ты сам посуди — самозванец первым делом царем себя объявляет, а я к сему титлу стремлюсь?! Я государь в Дмитрове, мне сего титула достаточно, как и сестре моей, что королева Ливонии.
— Инокиня Марфа, государь Дмитровский и Старицкий — королева Ливонии, княгиня Мария Владимировна постриг приняла.
— Не о том пока речь, владыко. Она моя сестра, и тот кто злоумышляет на нас — ответит, то обещаю твердо. Пожалеет, что со Старицкими связался — душу вытрясу с любого!
Иван остановился, видя, как призадумался патриарх. Ведь ему очертили позицию, вот только что она передовая, а не основная, тот не знал. А потому нужно заставить его выйти на «чистую воду».