— Иди, воевода, все обговорим после победы, а ее еще добиться нужно. А там с божьей помощью…
Иван остановился, осекся, видя, как неприятельская конница двинулась в атаку — шляхтичи и казаки, а вот хоругви «крылатых гусар» остались стоять за «коробками» наемной пехоты. Навстречу неприятелю тут же устремилась поместная конница, но не сколько на прямую сшибку. «Дети боярские» и боевые холопы уже держали луки, готовясь засыпать неприятеля стрелами, и тем самым нанести врагу потери до рубки.
Конные лавины начали стремительно сближаться…
Глава 50
— Вот дурак, куда полез то — ему командовать нужно, а не шестопером размахивать, дурные головы сокрушая!
Матерная сентенция относилась к Пожарскому — князь возглавил атаку поместной конницы на своем фланге, что вызвало у Ивана сильнейшее недовольство. Потерять одного из толковых воевод в самой завязке сражения ему не «улыбалось» от слова «совсем». И так мало на кого положиться можно, не хотелось нужных людей раньше времени лишаться. И повернувшись к Лукьяну, он приказал негромко:
— Отправь вестника к князю Пожарскому — пусть в сечу без нужды не лезет, я запрещаю ему сабелькой махать как простому ратнику. И пусть передаст еще, что в храбрости его не сомневаюсь! Все ли понял?!
— Исполню, ваше царское величество, — Лукьян поклонился, дорогая бронь на нем звякнула. По имени он называл остзейского барона по привычке, хотя с самого начала заподозрил, что тот притворяется, выдавая себя за выходца из простонародья. Слишком умен и грамотен, а интеллект сокрыть, как в том анекдоте, никогда не удастся. Да и «сестрица» рассказала кто такой ее верный слуга — так что на верную службу того можно положиться. Недолго думая, Иван назначил его главой собственных телохранителей, которых подбирали из «детей боярских», однодворцев и простонародья, причем родом исключительно из уделов князей Старицких, а сама родня за их преданность должна была ручаться головою. Набрали полторы сотни человек, в основном из молодежи, и знающих с какой стороны за оружие браться. Теперь за свою жизнь можно было не опасаться — костьми лягут, каждый ему крест целовал. И сестру с царевной охраняли не менее бдительно, убийцы могли быть повсюду, от конюшни до поварни, с «инструментом» разнообразным, от ножей и стрел, до порции яда — тут вовсю травили оппонентов и не морщились, как-то привычно было, времена такие.
Были и почетные телохранители из отпрысков самых родовитых княжеских и боярских семей — рынды. Тех набрали сотню, и в белых одеяниях с топориками они выглядели красочно. Но сейчас они представляли отряд тяжеловооруженной конницы, благо конями соответствующих статей их родители обеспечили, как и оружием с дорогими доспехами. И готовили соответствующим образом — со временем будут выдвигаться в командиры полусотен и сотен. Иван настроился создавать регулярную кавалерию, и за неимением военных училищ создал своего рода учебный эскадрон.
Заодно службу «царских вестников» создали, что такое устойчивая связь и в чем ее ценность, Князев отлично понимал. Впрочем, не на пустом месте — гонцов вовсю использовали, ибо иной связи просто не было, хоть голубиную почту создавай, о которой тут попросту не знали. Так что вся надежда пока на гонцов — осталось только упорядочить службу, ввести штатное расписание для этих «фельдегерей», с соответствующей одеждой, чем он и занимался последнее время. Так что не сомневался, что Пожарский приказ вскоре получит и его исполнит — слова в точности Дмитрию Михайловичу передадут, и даже интонацию скопируют.
— Нет, реорганизовывать поместную конницу надо — каждый сам по себе бьется, удаль показывая. Нужна дисциплина, а ее нет, — происходящее не нравилось, поляки отразили наскок русской конницы, и теперь гнали ее к стрелецким «приказам». На это и расчет был — пехотная линия стояла с интервалами, прикрытая деревянными щитами с бойницами. Маневр такого отхода был отработан еще раньше, в Ливонской войне, когда всадники уходили под защиту стрельцов, и там пополняли с обозных телег колчаны. Так и сейчас произошло — дворянская конница отскочила, ушла в видимом беспорядке, поляки с увлечением порубили отставших. Однако стоило храброй шляхте приблизиться к стрельцам, как последовал мощный залп, затем второй — и вражеская конница не стала искушать судьбу, завернув лошадей. И подгоняемые выстрелами, сторонники самозванца живо отошли.