Глава 53
— Какие упорные ребята, лезут и лезут, а тут сюрприз!
У бревен ухнувшего «гуляй-города» сотворилась самая настоящая куча-мала, с воплями и руганью. Никто из наемников не ожидал, что разбросанные в художественном беспорядке бревна как раз и маскировали цепь «волчьих» ям, разбросанный в траве «чеснок» и заостренные, вбитые землю маленькие колышки — традиционное русское оружие. А более ничего существенного тут не было, этого вполне хватало, чтобы превратить всю полосу «большого полка» в недоступную для атаки вражеской кавалерии местность. А вот для контратаки поместной конницы были оставлены широкие проходы у редутов — туда и хлынули, улюлюкая, размахивая саблями и пуская стрелы из луков, по несколько сотен всадников.
Нещадно избитые ружейной и пушечной картечью наемники давно потеряли строй, и начали беспорядочное отступление, прямо на глазах превратившееся в паническое бегство. Немчины побежали, бросая пики и мушкеты — никто из них не ожидал такого изощренного «гостеприимства». А для сабли всадника нет ничего лучше, чем рубануть по спине бегущего от него человека. Тем сейчас и занимались «дети боярские», торопясь уничтожить врагов как можно больше, и самим обратится в стремительное бегство. И причина была весомой, так как огромные массы польской кавалерии и казаков перешли в наступление, стремясь не допустить уничтожения наемной пехоты и сокрушить русское войско одним ударом.
— И где они столько леопардов с гепардами перебили?! В наших лесах таких зверюг давно нет, а в Польше тем более!
Картина атаки «крылатых гусар» впечатляла, хоть садись рисунок делай карандашом — насколько было красочным зрелище атакующих всадников в красных одеяниях, в блестящей броне, с выгнутыми перьевыми дугами за спиной, у многих были наброшены характерные шкуры с россыпями черных пятен. Но больше впечатляли опущенные длинные копья с разноцветными значками и флюгерами — попасть под сокрушающий удар тяжелой рыцарской кавалерии было страшно. Подобные кирасиры, только куда блеклые видом и без «крыльев», имелись и у него — но рынд едва сотня, а тут пара тысяч. И это частная армия, а потому страшно представить, если пойдет «коронное войско», да еще с призывом шляхетского ополчения, так называемого «посполитого рушения». Там больше десяти тысяч будет таких рыцарей, способных нанести удар страшной силы.
— Успеть бы нормальные пушки с ружьями сделать, да заготовить боеприпасы с порохом, да побольше, — пробормотал Иван, продолжая напряженно рассматривать вражескую кавалерию. Замысел противника стал понятен — решительно обрушившись на фланги, причем главный удар наносился слева, как и предполагали его воеводы, смять построение стрельцов и выйти в тыл «большого полка». А там пройтись по нему «бульдозером» — против гусарских пик поместная конница не пляшет, а стрельцы без помощи артиллерии не устоят в одиночку — будут окружены и уничтожены, когда подойдет вражеская пехота и наемников приведут в порядок.
Как хорошо, что в мире пока воюют по традициям, и левый фланг исторически делают слабее правого — на этом Иван и строил расчет, и приказал провести тайные приготовления. Теперь сигнальную ракету можно было не подавать — фланговые замаскированные батареи открыли стрельбу в упор, дождались пушкари своего часа, пустив в ход «вязанки» картечи. И с редутов пушки открыли стрельбу, сметая атакующих гусар свинцовым градом. Но под картечь попали идущие по флангам всадники, основная масса устремилась посередине, переведя коней в галоп.
И вот тут с ужасающим грохотом рванули три заложенных фугаса, чуть позже, чем было рассчитано. Передовая часть гусар проскочила потайную яму, где спрятались два «смертника» из стрельцов, рассчитывающие, что их переведут в статус «детей боярских». Они и зажгли три огнепроводных шнура, для которых были проложены в земле дощатые «каналы», в конце которых в земле был упрятан хороший фугас из парочки бочонков пороха и камней — направленного действия заряд. Только чуть позже зажгли, или отсчет времени был неправильный, но и то, что произошло, стало запоминающим зрелищем. Посреди бело-крыльевой массы вспухли три больших взрыва, накрыв атакующую конницу пеленой, в которой смешались люди и лошади, такие красивые раньше. Когда дым рассеялся, там уже творилось ужасное — арьергард не существовал, как боевая единица. Всадники или погибли и искалечились, либо обратились в бегство, так как многие лошади просто сошли с ума от страха — пугливыми ведь их сотворила природа.