Он понял сразу — не мог не понять. Для того, наверно, и подошел поближе, чтобы понять, узнает ли его мальчишка-библиотекарь при встрече. Узнал. Видно же, что узнал.
Вот тут-то оно и пришло, это оцепенение — совсем некстати.
Парень напротив ухмыльнулся криво, взмахнул рукой — и мир исчез в яркой белой вспышке, на смену которой явилась непроглядная тьма…
Тин Ари
Почему-то не работалось. Кривые буковки, вышедшие из-под пера великого путешественника, прыгали перед глазами, не спеша складываться в осмысленный текст. Наверно, не стоило приходить в архив после обеда, второй раз за день. Он просто устал.
И вообще, у Тина росло беспокойное ощущение, что ему быть здесь сейчас ни к чему. Мало того, он должен находиться совсем в другом месте.
Потратив некоторое время на борьбу с иррациональной тревогой, Тин все-таки не выдержал, вскочил, торопливо сдал архивариусу рукопись и выбежал вон. Куда бежать, даже сомнения не было — в библиотеку.
Он почти успел — уже поворачивал в нужный проход между бесконечными рядами стеллажей, когда нестерпимо яркий белый свет возник между убийцей — а Тин не сомневался, что это именно он, — и невольным свидетелем преступления. Как защититься от этого света, он знал. Более того, сделал это автоматически. А вот защитить Дина не мог, не успевал. Увидел беспомощно вскинувшиеся руки, растерянность, дезориентацию… Но между ним и мальчишкой стоял этот тип. И даже не стоял, а уже бежал навстречу Тину, и Тин понимал, что им не разминуться — просто потому, что он сам не позволит убийце уйти безнаказанным. Миг — и двое столкнулись, рухнули и покатились, сцепившись, по полу.
Никогда прежде Тину не доводилось драться, если не считать шуточных потасовок с младшим кузеном. Благородное фехтование — другое дело, тут молодой аристократ обставил бы многих. А вот у его противника опыт драк, несомненно, имелся. Он бил жестко, без всяких скидок и правил, будто боролся за собственную жизнь. По сути, так оно и было, просто Тин этого не учел, не готов оказался, а потому пропустил коварный удар. Отключился всего лишь на мгновение, а когда очнулся, убийцы уже не было.
Тин не без труда поднялся с пола и шагнул к другу: мальчишка сидел, прислонившись спиной к стеллажу и уставившись в пространство невидящим взглядом.
— Дин! — окликнул он тихо.
— Тин, — мелькнула улыбка на бледном лице.
— Как ты?
— Ничего не вижу. Это теперь навсегда?
— Нет, не думаю. Вспышка была очень короткой. Он отвлекся, когда я появился, и не смог удержать концентрацию, — по правде говоря, Тин вовсе не был в этом уверен, но не хотел пугать мальчишку.
— Ты успел вовремя… Надеюсь. Потому что… если нет, то мне придется вернуться туда, куда я не хочу. И принять любые условия… Без глаз мне не прожить.
— Не говори так. Я тебя не оставлю.
— Глупости! — фыркнул мальчишка. — Не так-то просто нянчиться со слепцом. Не нужно тебе это.
— Я сам решу, что мне нужно, — возразил Тин. — Но будем все же надеяться, что зрение к тебе вернется.
В проход заглянул озабоченный мастер Видар и тут же исчез — явно отправился вызывать помощь. 'Вот и хорошо, — решил Тин. — Скорей бы уж'.
Первым прибыл целитель из академической лечебницы. Долго с сосредоточенным видом водил руками над широко раскрытыми глазами Дина. Улыбнулся:
— Ничего страшного, недельку, конечно, придется помучиться, и еще с месяц, возможно, будут некоторые проблемы со зрением. Сейчас я проведу первый сеанс лечения, потом… За вами есть кому ухаживать?
Дин открыл было рот, но Тин не дал ему ничего ответить:
— Есть.
— Хорошо. Тогда мой помощник принесет мази, научит, как их накладывать. Три дня полного покоя, потом — ко мне на прием. Вы все поняли, юноша?
— Да, конечно.
Пока ждали помощника целителя, пока этот помощник подробно объяснял Тину, что и ак делать, появился и сыщик.
— Не сейчас, мит следователь, — хмуро буркнул Тин и оттащил посетителя подальше, чтобы остаться с ним наедине, — послушайте, я вам сейчас расскажу, все, что видел, а мальчика оставьте в покое… хотя бы до завтра. Сейчас у него шок.
— Рассказывайте, — вздохнул сыскарь, — завтра я подойду к вам домой, а пока — говорите.
Много времени рассказ не занял. Собственно, к появлению Тина все самое важное уже произошло.
— Вот как, — пробормотал следователь, — убивать не стал, решил просто ослепить.
— Да, выброс магии при белой вспышке невелик, если бы я не появился, никто бы и не засек ничего необычного.
— Что ж, завтра ждите меня у себя. Навещу вашего… страдальца.
Тин бросил на следователя хмурый взгляд, но служба в Управлении, наверно, взращивала устойчивость к разного рода недовольным взглядам, так что сыскарь даже и не заметил ничего. Или сделал вид. По крайней мере, не устыдился ни своих слов, ни своих намерений.
Когда Тин вернулся, Дин сидел все там же, только на лице теперь блуждала слегка растерянная улыбка — он словно не мог поверить, что ничего ужасного, непоправимого не произошло.
— Ну что, домой? — хмыкнул Тин, легко подхватывая мальчишку на руки.
— Может, я сам? — робко попытался возразить тот.
— Ты представляешь, сколько времени это займет?
Тот вздохнул и смирился.
На улице на них оглядывались с недоумением. Ну еще бы — один парень другого на руках несет! В первый-то раз они возвращались поздним вечером, пялиться особенно некому было. Дин ежился — ему явно неуютно было под чужими взглядами, которых он не видел, но не мог не чувствовать, — а перед самым входом в дом попросил все-таки Тина спустить его с рук:
— Не будем миту Таулу пугать. Достаточно уже того, что я с повязкой на глазах заявлюсь. Ты можешь просто держать меня за руку. Я дойду.
Действительно дошел. И от помощи в комнате отказался, заявив, что здесь он и на ощупь сориентируется.
— Ладно, ты только не перетруждайся, тебе целитель полный покой прописал.
— Вот вымоюсь, переоденусь — и будет мне покой, — усмехнулся Дин.
Все-таки Тин дождался, пока мальчик уляжется, и зашел еще раз — осведомиться, все ли в порядке и нужна ли помощь. И ужинал вместе с Дином в его комнате, проследив, чтобы тот не остался голодным из-за своей временной беспомощности.
Временной — вот что самое главное. Невероятное облегчение. Потому что на самом деле мальчишка был в чем-то прав: Тин не представлял, каково это, взять опеку над слепым человеком и заботиться о нем годами, а то и десятилетиями. Он не был уверен, что ему под силу такой подвиг. Переложить заботу на слуг — это, конечно, всякий может, но Тин чувствовал, что такой выход был бы неверным. Мало того, он был бы… предательством. Вот верное определение. И мысль о том, что он мог бы стать предателем во второй раз, приводила Тина в ужас.
Квартирную хозяйку, с тревогой во взоре крутившуюся неподалеку, Тин успокоил: мол, приболел юный постоялец, но ничего страшного, недельку дома полежит — и встанет. Нет-нет, совершенно не опасно. И не заразно.
Господин следователь явился на следующее утро ни свет ни заря и был любезно приглашен митой Таулой к столу. В этот раз Дин завтракал один в своей комнате, торжественно пообещав, что ложку с кашей мимо рта не пронесет, а Тин со следователем — в столовой. Хотя, по правде говоря, ему в такой компании кусок в горло не лез, и когда сыщик отставил чашку с травяным отваром и поднялся, Тин тут же подскочил, чтобы идти вместе с ним.
— А что вы прыгаете, молодой человек? — делано удивился следователь. — Я и без вас знаю куда идти.