Умом Дин понимала, что ничего ужасного с ней не происходит, наоборот, все естественно. Но было неловко, что рядом не тот мужчина, который должен быть, да и сама она в его глазах мальчишка. И это, наверно, к лучшему. Потому что…
Ах, не стоит даже предполагать, что могло бы случиться… А стыдно еще и потому, что ее тело помнит то, что разум предпочел бы забыть — просто чтобы сохранить себя, свою свободу. Дин всегда считала себя здравомыслящей. Ну, может, немного излишне импульсивной, но тем не менее. И тем более диким казалось ей предательство тела, которое стремилось возобладать над разумом.
Дин закусила губу, пытаясь справиться с эмоциями, и заставила себя вновь вслушаться не в звучание голоса, а в смысл произносимого. И вовремя.
— '…Местные жители называют озеро Зеркальным. В самом названии нет ничего удивительного — гладкую водную поверхность часто сравнивают с зеркалом. Однако легенды, которыми овеяно это место, заставляют задуматься о том, что свое имя озеро получило неспроста. Говорят, будто бы весной, в равноденствие, на границе дня и ночи, над озером встает настоящее зеркало. Кому повезет, увидит в нем лишь свое отражение и благополучно вернется домой, другому же откроется через это зеркало вход в иное место, которое манит смертного, но войти в него трудно, почти невозможно, ибо вход охраняет страж, требующий имени, которым запечатана дверь, и жертвы. Если смельчак не знает имени и не имеет при себе того, чем может откупиться от стража, то погибает в муках или утрачивает разум… Рассказы местных не столько напугали меня, сколько заинтриговали, и я решил, что непременно должен попасть к чудесному озеру, чем бы мне это ни грозило. Увы, дорогу туда мне найти так и не удалось. Я тщетно скитался по лесу, потеряв счет времени, и вышел обратно к людям спустя семидневье. Тайна Зеркального озера так и осталась для меня тайной'.
'Дару твоему сродни', - вспомнилось Дин. Куда уж роднее, когда речь идет о волшебных зеркалах. Вот только от подобного волшебства хочется держаться подальше… Стражи какие-то, жертвы, безумие, дорога, которую не найти. Неужели бывает счастье, ради которого можно решиться на такой путь? Страшно.
Но еще страшнее, наверно, прятаться от своей судьбы. И — мыслишка стучала в висках — кто знает, сможет ли она снова стать собой, если не послушает лесного хозяина? А то ведь так и останется мальчишкой для всех вокруг. Это ли счастье, которого она ищет? Пожалуй, все-таки нет.
— Дин? — в голосе парня тревога. — Что-то случилось?
— Случилось? Нет, — Дин нервно хихикнула. — Или все-таки случилось?.. Кажется, это то самое место, в которое мне предстоит отправиться.
— Зеркальное озеро? Через две страны, одна из которых — Фирна, в которой не жалуют чужаков и особенно — магов? Ты с ума сошел! — выдохнул Тин. — Скажи, кто-то требует этого от тебя? Заставляет? Не может быть, чтобы по собственной воле…
— По собственной, по собственной, — криво усмехнулась Дин, — можешь не сомневаться. По крайней мере, цель — ради которой все это затеяно — моя. Мне это нужно.
Ох, еще бы самой верить в то, что говоришь! А в голове — беспокойные танцы. Не мыслей даже, а обрывков — неоконченных, бессвязных, болезненных.
— Тин… Ты не мог бы? Мне нужно побыть… одному.
На самом деле Дин вовсе не была уверена, что одиночество — это то, в чем она сейчас нуждается. Просто при Тине она не могла позволить себе вскочить и бегать по комнате, слепо натыкаясь на мебель и ругаясь шепотом неуместными для девушки ее происхождения словами. Впрочем, и для юноши тоже — так принято считать. Хотя безвестный мальчишка из пограничного городка где-то на юго-западе мог бы, наверно, еще и не так.
И трясущиеся руки показывать другу было совсем ни к чему. Вот если бы она могла сейчас взять и рассказать ему честно обо всем… Но отчего-то Дин была уверена, что для правды о себе время еще не пришло. И придет нескоро. К этой необъяснимой уверенности примешивался страх потерять друга, делая ее непоколебимой. Нет уж, свою тайну она будет оберегать до последнего. Пусть неправдой, но получит немного любви и тепла, ей не предназначенных. А с совестью она уж как-нибудь договорится.
А Тин, оказывается, там, за дверью, психовал ничуть не меньше — стоило Дин справиться с собой и снова улечься в постель, потирая ушибленные в неуклюжих слепых метаниях места, как он снова постучался в дверь, как будто только и ждал этого момента. А может, и ждал. Прислушивался с тревогой, стоя под дверью… По крайней мере, Дин нравилось думать об этом.
— Что ты надумал? — спросил парень прямо с порога.
— А что тут думать? — пожала плечами Дин. — Понятно, что я пойду, но не прямо сейчас, а к весеннему равноденствию. И подготовиться еще надо.
— Да уж, такое путешествие требует серьезной подготовки, — вздохнул Тин. — Нам надо маршрут продумать, прикинуть, каким транспортом добираться… Ты верхом умеешь ездить?
— Ты что, — опешила Дин, — планируешь отправиться со мной?!
— Неужели я тебя одного брошу?
— А как же… девушка, которую ты должен найти? Ты забыл о ней?
— Нет! Ни в коем случае. Просто я точно знаю, что должен идти с тобой. Ну… почти точно, — он смущенно улыбался, и Дин не видела, но слышала эту его улыбку.
'Значит, не вполне уверен', - подумала. С одной стороны, ей приятно было, что новый друг готов отправиться с ней на край света, с другой — Дин боялась, что он передумает. И тут же одергивала себя: можно ли тащить с собой в рискованное путешествие человека, пусть тебе даже очень хочется его общества? Тем более, мага — в Фирну! Но ведь и Лесной говорил, что в путь надо брать того, кто сам предложит… Как все запутано! И поди разберись, где голос разума, а где писк испуганной девчонки, которая не готова… Да ни к чему не готова!.. И уж тем более — отправляться на край света в одиночестве.
— Но вообще-то я не о маршруте, хотя это тоже важно, — наконец собралась с мыслями Дин. — Просто мне нужно еще кое-какими сведениями разжиться, прежде чем пускаться в путь.
— Какими?
— Буду искать наставления… фиолетовые, — Дин хихикнула.
— Какие-какие?
— Фиолетовые наставления о чаше весеннего равноденствия.
— Ты не поверишь, Дин, но я прямо сейчас тебе расскажу, где их можно найти.
— В академической библиотеке?
— Совершенно верно.
— И что, вот так просто? Никаких архивов, к которым не всех допускают?
— Вот так просто. Хотя я ума не приложу, зачем они вообще могут кому-то понадобиться, кроме как ради того, чтобы подивиться старинным суевериям.
— М? — изумилась Дин.
— Это сборник всяких диковинных обрядов под названием 'Народная магия. Наставления к применению'. Большей частью — чушь несусветная.
— Не все, о чем мы не знаем, непременно чушь, — Дин немножко обиделась на такой пренебрежительный отзыв — все же она была уверена, что дурного Лесной житель ей бы не посоветовал.
— Да, — неожиданно согласился с ней Тин, — да, ты прав. За последнее время я несколько раз столкнулся с тем, что еще недавно считал выдумками. Так что мне стоит быть поосторожнее в высказываниях.
Тин Ари
Дин выздоравливал быстро, Тина это и радовало и пугало одновременно, потому что хотелось подольше подержать друга дома, в безопасности. Но мальчишку и с повязкой-то на глазах было не уговорить лежать в постели, а уж когда он прозрел, так и вовсе стал рваться на волю — и это несмотря на то, что магистр Видар отчетливо заявил, что не желает видеть Дина на работе до полного выздоровления. Но даже известие о том, что болеть можно с сохранением жалования, не слишком способствовало удержанию Дина в четырех стенах. Собственно, хватило этого всего лишь на день, а потом мальчишка, умоляюще заглядывая другу в глаза, каким-то немыслимым образом уговорил-заморочил его, вытащив на прогулку.
Сначала заглянули в управление правопорядка. Там, убедив следователя, что его глазам это не повредит, Дин умело набросал пару портретов преступника, каким он его запомнил — сначала в компании приятелей у ворот университета, потом в библиотеке, на фоне уходящих вдаль книжных полок. И еще один — под другой личиной, в ночь убийства. Портреты, на первый взгляд довольно схематичные, вышли на удивление живыми и убедительными, так и казалось, что вот-вот парень на листе тряхнет плечами, освобождаясь от бумажных пут, и шагнет в кабинет мита Лениса.