— А знаешь, — неожиданно для себя самой ответила девушка, — собираюсь.
Глава 14. Пора!
Тин Ари
Тин разрывался от противоречивых чувств. С одной стороны, он был встревожен: юный друг категорически отказывался прислушаться к голосу разума и был твердо намерен совершить задуманное, то есть отправиться в это нелепое путешествие, наглотаться какой-то отравы и попытаться открыть дверь… куда? И что самое ужасное, Тину придется разделить с другом это безумие, потому что отпускать мальчишку одного он не собирался, несмотря на все попытки Дина отговорить его от этого путешествия.
Собственно, друга беспокоила Фирна, в которой все свои маги были на учете и служили исключительно короне, а пришлым, если их ловили на магии, на выбор предлагалось два пути: та же служба правителю, только за куда более скромное вознаграждение, чем для местных, или глубокие подвалы с антимагическими наручниками — то есть верная смерть. Можно было, конечно, получить официальное разрешение на пребывание в стране, но это, во-первых, требовало слишком много времени, а во-вторых, если не пользоваться своим настоящим — внушающим должное уважение — именем, то все равно не гарантировало полной безопасности. А пользоваться своим именем Тин не собирался. Разве что в самом крайнем случае.
Впрочем, Тин не сомневался, что сможет в пути обойтись без магии. В конце концов, он не изнеженный домашний мальчик, который с роду ничего тяжелее вилки не поднимал, и все умеет делать своими руками. Ну… стирать, правда, не особо, но невелика премудрость, освоит как-нибудь.
Беспокоило его и то, как продвигается расследование. С некоторых пор мит Ленис стал с ним несколько откровеннее, хоть и не все рассказывал, но многое. А дело выходило такое, что ректор за голову хватался: в одной из лабораторий группка ушлых студентов-алхимиков затеяла производство дурманящего состава, вызывающего привыкание. Вещество это, получившее известность как 'серебряные грезы', быстро обрело популярность в Стекароне. Столичное Управление Правопорядка давно заинтересовалось 'грезами', но лишь теперь, когда благодаря Дину установили личность бежавшего студента-убийцы — это оказался некто Иен Салмер — и начали отслеживать его связи, удалось выяснить происхождение нового наркотика — до недавнего времени искали контрабандные пути, поскольку по Стекарону ходили упорные слухи о его заграничном происхождении. Убитый студент был одним из изобретателей вещества, убийца занимался распространением… И все бы хорошо — вон сколько нарыли! — но Тин по-прежнему переживал за Дина и боялся, что убийца попробует отомстить.
А за Дином было не уследить, потому что он уже настроился на то, что опасности позади, и не желал постоянного присмотра, раз за разом мягко, но уверенно уходя из-под навязчивой опеки старшего друга. Тин же старался не давить, чтобы не разрушить эту дружбу. Ему только и оставалось, что беспокоиться — за неведомо где скрывающуюся жену, за Дина, за то, как сложится их совместное путешествие.
Еще ему было немного жаль бросать начатое дело, которое по-настоящему его увлекло. Ну еще бы — новый способ передвижения, который позволяет развить скорость несравнимо большую, чем может предложить гужевой транспорт. И главное — все предельно просто… ну, если иметь на плечах такую же гениальную голову, как у этого Виана, сам бы Тин никогда до такого не додумался. Конечно, он стихийник, а не вещевик, совсем другой профиль… Но как же отрадно было узнать, что и для его огня найдется подходящая работа.
Дед, как и следовало ожидать, разработкой заинтересовался, вложения одобрил и обещал подъехать в ближайшее время, чтобы ознакомиться с новой идеей на месте и помочь оформить соответствующее соглашение. В этом Тин доверял ему целиком и полностью — старик и внука не выдаст, и соглашение составит так, чтобы изобретателя поощрить и собственной выгоды не упустить. Осталось только дождаться его приезда.
Ну а пока… Пока хватало хлопот и с организацией мастерской и с подготовкой к путешествию.
Дин Рос
Сопоставить место и смысл удалось не сразу. Только когда сработала ассоциативная цепочка — зеркало — дверь — древние. Потому что именно они, согласно легендам, использовали зеркала в качестве дверей. 'Они использовали, — с грустью подумалось Дин, — а я не могу, мне всякую дрянь для этого глотать нужно, потому что даром не овладела. А где и как им овладеть можно? Никто ведь не учит'.
Но своими переживаниями делиться не стала, а вместо этого, забежав в обеденный перерыв в мастерскую, где кипела горячая научно-магическая дискуссия, ошарашила друзей вопросом:
— Ребят, а скажите мне, где можно найти что-то серебряное с надписью, которая связана с древними? А если эта надпись еще и к открытию чего-нибудь отношение имеет…
Виан, вынырнув из спора, какое-то время смотрел на нее шальными глазами, в которые постепенно возвращалось осмысленное выражение, а потом коротко ответил:
— В музее, — и снова склонился над чертежами.
К счастью, тут был и Тин, который смог дать более развернутый ответ:
— В музее при Управлении Науки и Искусства есть такая штука — что-то вроде серебряного диска с надписью, причем слова там на сакральном языке древних, но есть перевод. И слова эти называются ключевыми. Понятия не имею, что это может значить, но к 'открытию чего-нибудь' наверняка имеет отношение.
— Мне нужно в музей! — обрадовалась Дин.
— Завтра утром сходим, — заверил ее Тин, — как раз успеем до работы.
Дин хотела было фыркнуть, что она обойдется без провожатых, но ей стало стыдно — все-таки Тин не просто так опекает ее, у него есть основания для беспокойства. Сама Дин была убеждена, что ничего ей в Стекароне больше не угрожает, но прекрасно понимала, что разумных оснований для такого убеждения не имеется, исключительно ее внутреннее чутье, которому неизвестно, стоит ли доверять. По крайней мере, с точки зрения Тина.
Поход в музей был коротким, но результативным. Надпись на серебряном диске гласила: 'Что заперто навеки неким именем, откроется при соединении нужной крови со словами: 'Именем… затворено, именем… отворяю!'' Вместо имени на табличке и в переводе стояли символические закорючки, означавшие, что имя надо подставить то, которого требует ситуация… или дверь.
— Теперь, — вздохнула Дин, — мне нужно имя того, кого люди по имени не называют.
Она, конечно, догадывалась, о чьем имени идет речь.
— Творца? — без всякого удивления спросил Тин.
— Ты так спокойно реагируешь, — усмехнулась Дин.
— Знаешь, с тобой никакого удивления не хватит. Только не знаю, где ты будешь искать… нужное.
— В Семицветье, — пожала плечами Дин, — знать бы еще, что это такое.
— Радужная книга, — скривился парень, — час от часу не легче.
'Радужная книга' — это название было девушке знакомо. Единственное сохранившееся до нынешних дней сочинение на языке древних… Существующее в единственном экземпляре, который находится… в королевской библиотеке.
— Ой, Ти-и-ин, только не говори…
— Не скажу, — сердито отозвался Тин, — у меня есть возможность получить допуск, и даже на твое имя, просто для этого надо обратиться к родственникам.
— Тин, если тебе это трудно, то не надо. Я придумаю что-нибудь другое.
Дин не знала точно, в чем проблема, но совсем не хотела быть причиной осложнения отношений друга с родней.
— Да нет, это несложно, — после некоторого раздумья ответил Тин, — просто обещай мне, что не спросишь, какими именно путями я буду получать доступ в королевскую библиотеку.
— Надеюсь, — осторожно начала Дин, — ничего незаконного…
В ответ парень так жизнерадостно расхохотался, что у Дин сразу отлегло от сердца.
Дин настроилась на долгое ожидание, но прошло всего полторы недели, когда Тин постучался утром в ее комнату и вручил свиток:
— Это разрешение на посещение королевской библиотеки и просьба к старшему смотрителю о содействии. Он знает сакральный язык древних и поможет тебе найти нужное.