— Послушайте, — занервничала Илис, — что это мы про вашего отца заговорили? Мне обещали, что вы мне Эдес покажете.
— Извольте, — Марк тут же с готовностью встал. — Вы желаете погулять пешком или верхом?
— Пешком, — немного поколебавшись, ответила Илис. — Верхом по городу не особенно поездишь.
За время прогулки Илис узнала о своем новом знакомом много интересного. О себе Марк рассказывал без всякого стеснения и кокетства, о чем бы Илис ни спросила. Он вообще был человеком ровным, спокойным и даже слегка флегматичным. Родился он в Эдесе, и почти все детство провел тут же, поэтому город знал отлично. В детстве он в основном был предоставлен самому себе: мать, к которой он был нежно привязан, им почти не занималась; отца же он видел редко, но привык благоговеть перед ним. Но воспитание принца, конечно, не могли пустить самотеком, и отец сам нашел для него учителей, да и лично с ним занимался, когда находил для этого время. С сыном он особенно не нежничал, держал его жестко, хотя и не тиранил. Он полностью одобрял самостоятельность Марка и поощрял его упражнения с оружием.
— Сам отец не важный фехтовальщик, — сказал Марк, — хотя и провел много времени в сражениях. Вы знаете, его сила в другом…
Лет с пятнадцати отец стал вводить Марка в курс государственных дел и постепенно перекладывал часть забот на него. Из этого Илис сделала вывод, что Барден полностью доверяет сыну. Марк заменял его и в военных кампаниях, и в рабочем кабинете. В сущности, государством управляли они вдвоем.
— А я думала, его правая рука — герр Третт, — забросила пробный камень Илис.
— В юности Альберт был адъютантом отца, — просто ответил Марк. — Но теперь они, скорее, друзья. Сам Альберт зовет себя телохранителем, но я не знаю, кто лучше может позаботиться о безопасности отца, чем он сам… Еще ему очень помогает Илескар, но он заботится в основном о делах гильдии.
— Кстати, об Илескаре! — оживилась Илис. — Мне обещали знакомство с ним. Может, вы могли бы это устроить?
Насколько Илис могла сориентироваться, они как раз находились неподалеку от площади Гесинды, где располагалась гильдия магов.
— Едва ли, — покачал головой Марк. — С магиками у меня не слишком… близкие отношения. Я никак не касаюсь их дел и мало с кем из них знаком.
Вот так-так! подумала удивленная Илис, округлив глаза. А как же господа магики собираются устраиваться после смерти Бардена? Конечно, он еще здоров и крепок, и старость его далеко, но… всякое может случиться, да и годы летят так быстро! А у сына его нет ни дара, ни даже желания налаживать с магиками деловые отношения. Какой-то нехороший перекос образовался в здании империи! А Барден смотрит на него сквозь пальцы. Не рассчитывает же он жить вечно?
— А вас отец магии учит? — спросил вдруг Марк слегка изменившимся голосом.
— Да.
— И давно у вас этот… дар?
— Лет с двенадцати.
— С двенадцати!.. и вас до сих пор никто не учил?
— Ну почему — никто? — Илис почувствовала себя немного уязвленной. — Учили… немного… дома, в Истрии. А потом как-то не до магии стало.
— Странно, — сказал Марк после короткого молчания. — Странно, что отец захотел учить вас. Он никогда не пытался найти ученика.
— А он и меня не искал. Я сама нашлась, — заявила Илис.
— Вот как? Не могли бы вы рассказать мне, где встретились с отцом?
— Почему нет? Только давайте где-нибудь присядем, очень неудобно разговаривать на ходу. И, может быть, перейдем на «ты»?..
Илис думала, что за такую наглость Марк немедленно срежет ее, ведь в жилах его текла королевская кровь, и он привык к почтительному обращению. Но ей страшно надоело это «выканье». Им с Марком было едва по двадцать лет, а они обращались друг к другу, как два старика. Вопреки ее опасениям, он только улыбнулся и жестом предложил сесть на одну из скамей, которые были вырублены прямо в высоком гранитном бордюре, ограждающем набережную. Октябрь в Эдесе был не самым ласковым месяцем, к тому же с реки дул резкий ветер, и Илис поежилась, присаживаясь на холодный гранит скамьи. Кажется, они были единственной парочкой на всей набережной, выбравшей такое неуютное и неромантическое место для беседы. Марк заметил ее движение. Чуть шевельнув плечами, он скинул свой грубый, почти солдатский, но теплый плащ, быстро сложил его в несколько раз и постелил его на скамью. Илис поблагодарила и села. Получилось даже не очень холодно.
— Как говорит твой отец, тебе краткую или полную версию событий? — поинтересовалась она у Марка, первой воспользовавшись своим же предложением перейти на «ты».
— Полную.
— Хм… — Илис тут же пожалела, что спросила. Посвящать принца во все подробности, особенно те, которые касались ее происхождения, ей не хотелось. Чем меньше людей знают, кто она такая, тем труднее будет Крэсту найти ее — так она рассуждала. Но умолчать кое-что в разговоре с Марком, пожалуй, будет не сложно, проницательностью отца он едва ли обладает. И Илис выдала ему достаточно подробный рассказ о знакомстве с Барденом, опустив ту часть, которая касалась письма ее дяди.
— Удивительно, — задумчиво проговорил Марк, опустив глаза. — Ты очень заинтересовала отца. По-видимому, он действительно увидел в тебе нечто потрясшее его.
Сказано это было таким тоном, что Илис немедленно заподозрила: сам Марк считает, что ничем отца заинтересовать не может. И это его в некоторой степени угнетает. Чистой воды детские комплексы! О боги, неужто ей попался еще один несчастный с трудным детством?.. А может, ничего подобного и не было, и Илис просто примерещилось. А вообще, подумала она с тихим возмущением, почему мы все время переводим разговор на Бардена? Нам больше поговорить не о чем?
— Холодно тут, — сказала она, решительно вставая. Марк тут же вскочил вслед за ней. — С большим удовольствием я съела бы что-нибудь горячее. Где тут у вас можно поесть?
По столичным трактирам Марк тоже был специалист. Видно, не один час провел в их стенах, с кружкой пива или бокалом вина в руках. На аппетит он тоже не жаловался, и Илис просто радовалась, глядя на него. В последнее время ей не слишком везло на жизнерадостных людей с хорошим аппетитом, все больше попадались личности, отягощенные мрачными мыслями — этакие сосуды мировой скорби, — и вследствие этого напрочь лишенные аппетита. Марк, правда, не был слишком уж жизнерадостным, но он был — или казался — простым и надежным, как скала, без всяких тайных дум и душевных страданий. От тепла и горячей еды на лице его выступил прекрасный здоровый румянец, и он с большим удовольствием ел и пил. Илис так и смотрела бы на него, не отрываясь. Нахмуренные и мрачные лица страшно ей надоели. Марк же охотно улыбался хорошеньким служанкам, и он его улыбок они расцветали. Какая прелесть, умиленно думала Илис.
За едой Марк, почти совсем освоившийся с Илис, поведал, что недавно приобрел нескольких отличных лошадей, и предложил отправиться на них верхом на загородную прогулку. С Эдесом Илис все уже было ясно, и она согласилась. Она не слишком жаловала верховую езду, но ей нравился Марк. К тому же, это был замечательный предлог вновь облачиться в привычное мужское платье.
Наездником Марк тоже оказался отличным. Он ловко управлялся со своей горячей кобылкой, и все подбивал Илис скакать наперегонки. Но Илис, по части умения держаться в седле, было до него далеко. Он-то в седле сидел, как влитой, и откровенно получал удовольствие от скачек по полям. Исчез суровый юный воин, его место занял мальчишка, оглашающий окрестности радостным гиканьем. Глядя на него, Илис окончательно развеселилась и порадовала его несколькими простенькими, но зрелищными магическими фокусами, которым научил ее Барден. Но тут Марк, к ее удивлению, помрачнел и замкнулся, как моллюск в раковине, как будто она его страшно оскорбила. По-видимому, проблема была глубже, чем простое нежелание лезть в дела магической гильдии. Илис начала подозревать, что Марк ревнует отца к магии. Глупо, но что еще тут можно было подумать? Илис пришлось постараться, чтобы вернуть его из молчания, в которое он ушел. Призвав на помощь все свое небогатое красноречие, она принялась расписывать ему живописные гавани Латера, над которыми всегда парили чайки и вились многоцветные флаги торговых кораблей. Описание было не ее стихией, и выдохлась она за время недолгого монолога так, как будто провертела в пространстве несколько порталов подряд от Эдеса до Карата. Но усилия ее оправдались: в глазах Марка появился блеск, он перестал хмуриться и поджимать губы, вновь ожил и засыпал ее вопросами о море и кораблях. Илис мечтательно подумала, что Марк — такой человек, из которого при старании и желании можно вылепить все, что угодно. При всей своей военно-полевой суровости он мягок и податлив — главное знать, где надавить. Ей теперь было ясно, что он находится под сильным влиянием отца, только вот хорошо это или плохо? Ну да не ей было браться за перекройку наследника империи.