Не выдерживаю и издаю тихий смешок. Это тоже правда — чтобы Андрею нос утереть, все эти годы я пела Адаму громкие дифирамбы, которые были…ну слегка преувеличены. Нет, он действительно негрубый, конечно, но только со мной — с остальными…там уж как повезет.
Вздыхаю еще раз.
— Как Катю сюда притащил?
— Отпросил у мужа.
— Серьезно? — брови взлетают наверх, Паша зажигает сигарету и кивает пару раз.
— Ага.
— Как тебе удалось? Сай обожает все контролировать…
— Заметил. Но мне разве можно отказать? Я же такой очаровательный…
— Ну конечно. То-то ты вечно по лицу получаешь…
— Эй! Получал! Когда был хлюпиком, теперь смотри какие у меня мышцы!
Демонстрирует свой ярко выделенный пресс, подняв футболку — морщусь.
— Фу! Спрячь свои телеса, я же ослепну!
— Сучка!
— Заноза в заднице!
Это тоже «привет» из прошлого, конечно же, когда мы были очень близки. Наверно, кто-то сочтет такое общение неправильным, но для нас это не имеет никакого принципиального значения — потому что даже сейчас, осознав, что что-то, кажется, вернулось к нам обратно — мы улыбаемся.
А потом я вдруг теряю остаток брони.
Не знаю, как это происходит и почему. Просто рядом с ним невозможно притворяться — Паша сама непосредственность; тепло; обаяние. Он настолько «он», в нем настолько нет примесей лжи и притворства, что ты сам невольно становишься похожим.
Как зеркало, он заставляет тебя повторять, вырывая все то, что ты надеялся спрятать в глубине души своей искренностью — и вот я уже прикладываю ручки к лицу и начинаю всхлипывать. Слезы неконтролируемой рекой текут-текут-текут. Почему? Не уверена точно. Меня обидели, и я хочу пожаловаться? Это точно да…
— Она…она сказала про маму гадости, и про меня тоже. Про Адама трепалась, мол, как он мог быть женат на мне? Я же этого недостойна! И вообще…
Паша перебивает меня крепки объятием за плечи, и через мгновение я уже утыкаюсь носом ему в грудь.
От него пахнет апельсинами. Как всегда. Это же его любимый фрукт… мама вечно ради него очереди стояла!
Улыбаюсь вдруг.
— От тебя пахнет как в детстве.
— А от тебя каким-то бредом. Еще раз, что она там сказала?
— Да забей, я просто…
— Ну уж дудки! Ты приехала сюда из-за меня, поэтому давай-ка, рассказывай.
Он всегда был таким. За него всегда можно было спрятаться, он всегда тебя защитит, и даже не потому что ты его сестра! Просто Паша по-другому не может. Он абсолютно всегда горой стоит за слабых, за это, кстати, в основном и отхватывал — влезал «не туда» без мыла, даже зная, что не вывезет.
— Пойдешь отстаивать мою честь? — после рассказа, глаза поднимаю и спрашиваю с улыбкой, он восклицает.
— А то ж! Никто не будет про мою сестру нести какую-то лажу, и, кстати…Это Адаму повезло, что ты выйти за него согласилась! И что-то мне подсказывает, он думает так же.
— Да, конечно…
Бросаю взгляд в сторону Катиной машины. Она уже достаточно давно стоит на улице, не решаясь подойти, но я вижу, что волнуется. Смотрит коршуном, ручки ковыряет — моя девочка…
— Катя переживает.
— Ты потоп развела, естественно она переживает.
Толкаю Пашу локтем вбок.
— Не будь задницей.
— Извини, это моя суть. Все, погнали.
— Куда?
Насторожившись, поднимаюсь следом за ним, а Паша фыркает.
— Как куда? У нас же миссия по возврату денежных средств!
— Да забей, это бессмысленно…
— Уверен, что у меня получится лучше, чем у тебя. Поспорим?
По блеску глаз вижу наличие плана, поэтому спорить не спешу. Прищуриваюсь — ухмыляется нагло, бровями играет, глаза расширяет бешено.
— О господи! Что ты сделал?!
— Пока ничего.
— Но у тебя есть план. Даже не отрицай — я знаю все выражения этого лица!
— Льстит, что ты так старательно блюдешь выражения этого лица, но я отрицать и не собирался. Естественно, у меня есть план! У меня всегда есть план, Хвостик.
— Не называй меня так! — ершусь, он улыбается очаровательно.
— Даже не надейся. Кстати…
Вдруг он останавливается, сделав всего шаг к машине Кати, потом смотрит на меня.
— Хочешь, открою секрет?
— Не уверена…мне это аукнется?
Жмет плечами, загадочно улыбаясь — точно аукнется, только интерес сильнее. Я манерно вздыхаю, глаза закатываю, но киваю.
— Ладно уже…говори.
— Знаешь, почему мама любила здесь бывать?
Невольно напрягаюсь, пока Паша переводит взгляд на дорогу.
— Это было их местом. Они познакомились в тот же день, как папа вернулся из армии, и он сразу же пригласил ее в кафе. Она отказала, конечно же. Тогда он поехал к какому-то деду, который разводил сирень, купил кустов на всю зарплату и посадил их для нее, а следующим утром ждал ее здесь у работы с букетом ромашек. Денег-то больше не было и все такое…
— Кто тебе это рассказал?! — резко перебиваю, хмурюсь, — Он, да? Чтобы…
— Тормози, Лиза, не он мне рассказал. Она сама…
— Что?
— Ну да. Интересно было, чего она именно здесь все время сидит, вот и спросил.
Говорю же. Паша — он такой. Что на уме, то на языке, притом искренне и честно — такому невозможно отказать…
Тем временем я перевожу взгляд на сиреневую аллею и чувствую, как сердце мое начинает чаще биться…
— Конечно, он не всю эту аллею ей посадил на тот момент. Денег-то было — кот наплакал. Хватило всего на три куста. Остальное — потом было…
— Немыслимо…
— Почему? — усмехается и глаза на меня опускает, — Ты же прекрасно знаешь, что они очень любили друг друга. Можешь беситься и придумывать сколько угодно, демонизировать папу хоть до морковкина заговенья, только это отрицать не выйдет…
— Сложно это не отрицать, когда ты знаешь, чем все кончилось…
Его лицо становится неожиданно задумчивым и серьезным, и я слышу, как тихо он тянет:
— И у Луны есть две стороны, чего говорить об отношениях тогда, м?
«Что-то хорошее...»
Лиза; пару дней спустя
Говорят, что ничего не происходит просто так, а еще говорят, что все, что происходит — к лучшему. Знаете, я долго в этом сомневалась, сидя в нашей с Адамом квартире и гадая, кого из моделей на этот раз он затащил в койку. В такие моменты над подобными присказками ты смеешься с особой остервенелостью; злостью; обидой и болью. Ты ненавидишь того, кто придумал весь этот бред, и отчаянно желаешь ему пройти через все то дерьмо, которое выпало на твою долю, но в перспективе…
Все-таки, наверно, прав этот кто-то был.
Нет, конечно же, положительное в том, что твой брак рухнул, а семья не сложилась, найти сложно. Да невозможно фактически уж будем откровенны, да? Но сейчас я, по крайней мере, могу выдернуть из всего случившегося хоть что-то хорошее.
Паша — мое хорошее.
Если уж мы будем открывать все карты, сбрасывать козыри и проделывать остальные манипуляции с окончанием притворства, то я скажу, положа руку на сердце: не случись развода — ни за что бы с ним не помирилась! Ну или на смертном одре, дай бог. И знаете, что еще? Я бы бесконечно об этом жалела — стопроцентная информация, ведь я даже сейчас жалею, что мы столько лет потеряли…
Его не было на моей свадьбе…
Неприятно ежусь, прикрываю глаза, чтобы отогнать эти мысли. Они мне не нравятся, ведь я хорошо помню, как стояла тогда в комнате для невесты и отчаянно желала, чтобы он вдруг оказался здесь. Просто приперся без приглашения, и все тут!
Он приперся позже. Если в тот момент я злилась, то сейчас…я так счастлива!
Подложив руку под голову, наблюдаю за ним, а сама возвращаюсь в события однодневной давности…
В городе N
Я снова поднимаюсь по ступенькам дебильного салона Насти, немного тушуюсь, только действительно немного. Рядом идет Паша — с ним сложно чего-то бояться. Он поразительно уверен в себе в любой ситуации, и это, скажу я вам, именно то, что нужно. У него, кстати, я и научилась нос выше задирать, мол, все тебе нипочем, даже если "почем", и еще как "почем"! Примерно по горло. Удушающе и тесно.