— Стальным, серьезным. Будто ничто пробить его не может, но это не так. Вы когда-нибудь задавались вопросом, что происходит в его командировках? Чем он занимается на самом деле?
Хмурюсь.
— И там тоже море шлюх?
— Никаких шлюх. Только если моральных.
Хмурюсь сильнее…
— Что это…значит?
— Узнайте, что он делал в командировках. Держите в голове, что он…человек чувствительный. Да вы и сами знаете, даже если сопротивляетесь. У него душа не такая, как у Натана Альбертовича или Сая Натановича. Они отчасти виноваты…они. Поставили его на эту должность! Свалили все на его плечи! Они…
Слышу, как трещит кожа, хмурюсь сильнее.
— Что за загадки, Ваха?
— Просто…узнайте. Вы поймете, когда узнаете…
— Почему ты просто не можешь мне сказать?
Машина останавливается рядом с моим домом.
— Мы уже приехали.
Понятно. Очередные тайны, здрасте. Хмыкаю, открываю дверь, но проигнорировать физически не могу. Бросаю…
— Мне надоело уже, Ваха. Пытаться что-то выяснять, а встречать стену.
— Тут стену не встретишь. Факты — вещь упрямая.
Мужчина бросает на меня серьезный взгляд, щурится слегка, а потом понижает голос.
— Брак — это сложно, Елизавета Андреевна. Принято, что мужчина для женщины скала, и это правильно. Он был вашей скалой все эти годы. От многого вас защищал, берег, но мужчина… в действительности-то не скала. Понимаете?
Понимаю.
— Думаешь, я не пыталась? — шепчу в ответ, он хмыкает.
— Никогда Адам не скажет вам прямо, ему стыдно. Он ненавидит свою слабость, потому что думает, что если он слабый, то не тянет. Отец — его ориентир, брат тоже, а они не слабые. И он пытается. Только копает себе могилу…
— И я что могу?
— Я вам уже сказал. Не ждите его, сами делайте. Знаете, как говорят? И в горе и в радости. А знаете, как еще говорят? Мужчина от внешнего мира — скала, женщина внутри скала. Союз таких людей, которые друг друга прикрывать будут там, где слабо — он никогда не рухнет.
— А я не прикрывала?
— Вы пытались, но вы молоды, Елизавета, и не знали, как правильно. Я вам подсказываю: узнайте, что было в его командировках.
Мурашки пробегают по спине, и я выдыхаю как бы невзначай.
— Будут еще подсказки?
Ваха долго на меня смотрит, потом взгляд переводит в лобовое и совсем тихо говорит.
— Узнайте, как он разбил красный мустанг.
***
После того как в мою квартиру вторглись, я, конечно же, сменила зону дислокации. Просто из вредности, если честно, ведь понимала: если Адам захочет войти, он войдет. Но это неважно! Я хотела его зацепить, показать, что не рада его появлению, поэтому сняла другую квартиру. Поближе к земле. Всего на пятнадцатом этаже элитного комплекса с крутой охраной. Кстати, она была больше похожа на квартиру, чем на бордель.
Приличного вида холл. Белый. С яркими лампами и глянцевой, мраморной плиткой. Большой коридор — кухня. Тоже светлая. С французскими окнами, диванчиком — очень уютно. Также здесь было несколько спален, которые я планировала приспособить под гостевую и кабинет.
Но я сейчас о планах не думаю.
В голове крутится загадка про командировки. Особенно мигает красный мустанг. Адам рассказывал, что он разбил его, но очень «вскользь». Никаких деталей. Потом еще дергался, нервничал, если я пыталась вникнуть.
Но мне какое дело?!
Закатываю глаза. Внутри — досада. Мне все еще больно. Тяжелый разговор на плечах стальными руками давит к полу.
Думай о себе. Сейчас думай о себе…
Слышу шум. Хмурюсь, вглядываясь вглубь квартиры. Показалось? Да нет! Еще чего! На кухне кто-то гремит сковородками.
Что за хрень?!
Медленно присаживаюсь и хватаю железную ложку для обуви. Крадусь. Еле ступаю! А потом выпрыгиваю из-за угла, чтобы застать врасплох!
— НА!
Визг долбит по перепонкам.
— Твою мать! — ору, со злости откидываю ложку на пол, — Ты что тут делаешь?!
Паша стоит, держится за грудь. Голый по пояс, морда опухла — красота.
Пару мгновений лупит в меня глазами, потом выдыхает и цыкает громко.
— Завтрак готовлю!
— Я…ты…боже!
Рычу от злости, сталкиваюсь взглядом с Глебом, который с интересом за мной наблюдает.
Так. Спокойно. Ты взрослая уже.
— Спрашивать, как ты попал в мою квартиру — смысл имеет вообще?!
— А спрашивать, где ты таскалась всю ночь — смысл имеет? — передразнивает сволочь!
Закатываю глаза.
— Я в душ.
— Есть будешь? — кричит в спину, но есть я не хочу.
Сдохнуть хочу.
— Нет!
— А я гренки мучу! Уверена?!
Мне хочется послать его на три буквы вместе с его гренками, но я только дверью хлопаю.
Две недели спустя
Это были самые ужасные две недели моей жизни. Ну или почти.
Я рухнула в прошлое, оказавшись там же, откуда так отчаянно старалась выбраться. В то время, когда только узнала о его измене…и будто не было ничего! Не было костюма, не было плана, ничего не было!
Я просто лежу, смотрю фильмы, иногда рисую. Почти никуда не хожу. Не хочу, потому что! Боюсь его встретить…
Справедливости ради Паша спасает. Хорошо, что он сам себя пригласил здесь жить. Помогает мне не разволиться на части, не умереть от тоски, а еще понять, как развивать бизнес, потому что творить — дело одно, а вот вести дела — совсем другое. И мне это не нравится. Я в этом полный ноль! Поставки, цифры, бухгалтерский учет — будто с другой планеты термины!
Вот, посоветовал мне записаться на бизнес-курсы, чтобы вразумить что куда. Говорит, пока будет помогать, но скоро уже не сможет. У него грандиозные планы на Россию. Пока он не определился какие конкретно, конечно, но он может не спешить. Ему некуда бежать. Это дает шанс мне. Подучиться, так сказать, заполнить пробелы.
От Кати помощи мало.
У нее семья, дети, ей не до этого всего. Надо как-то самой, если я хочу чего-то добиться…
Изучаю, вот, сижу.
Бизнес.
Фу, гадость-то какая! Не так я себе это представляла. Хотела рисовать и быть свободной, а тут на тебе! Контракты, поставки, цифры.
Убейте меня.
Ко всему прочему, я себя еще чувствую просто отвратительно! Как будто промокашка использованная. Вафля. Сегодня утром состояния тлена достигла и вовсе совершенно других высот...
Резко вскакиваю и бегу до туалета, а через мгновение меня выворачивает так, что ноги подкашиваются.
Жизнь — боль. Серьезно, убейте меня, пожалуйста!
Подоткнув голову рукой, не могу даже глаз открыть! Вся трясусь…заболела?! Или это нервы? Депрессия? Снова Адам? Он мне сегодня снился. Будто во тьме стоит, руки ко мне тянет и просит о помощи…
Глаза режет, в носу колет. Я съезжаю по стеночке, плюхаюсь на пол и еле дышу.
Господи, как же мне херово…отовсюду дергают…оставьте вы меня в покое!
Но он нам только снится.
— Эй! Ты где?!
Паша, как обычно, заходит без стука. Ненавижу эту его тупую привычку, хотя уже привыкла. Поднимаю глаза — в дверном проеме возникает его дурная башка.
Хмурится.
— Чего расселась?
— Ты обожаешь козырять своим IQ. Серьезно задаешь этот вопрос?
— Тебя стошнило?
Хочется рвать на себе волосы от тупости.
— Нет, мне по кайфу у туалета сидеть!
Встаю и подхожу к раковине, шиплю.
— Это все ты и твоя блядская утка! Говорила, не надо заказывать ее, а ты…
— Мне-то неплохо.
Одариваю его взглядом, полным ненависти, вызываю улыбку.
Руки поднимает, как бы защищаясь.
— Прости.
— Что ты хочешь? И опять без стука!
— Я спешил!
— Паша. Что. Ты. Хочешь?!
— Да дом же еду покупать. Сгоняешь со мной?
Медленно перевожу на него взгляд. Не надо обманываться — я вижу себя в отражении и искренне не понимаю: ты идиот?! Я похожа на бледную поганку! Думаешь, мне сейчас до домов твоих?!
Сказать что-то взглядом — талант. Я им владею отлично, потому что через мгновение Паша издает нервный смешок и кивает.