Концентрируюсь и подлетаю к мужчине. Из-за адреналина я не понимаю, кто это, какого он размера и вообще ничего! Просто хватаю его за плечи и с силой дергаю на себя.
Он орет. Захлебывается слезами. Пытается дотянуться до Изи, которая лежит без движения с обмотанным ремнем безопасности вокруг шеи.
— Бля-я-ядь… — слышу глухой шепот со спины, и чувствую то же самое.
Это ужасно.
Ее платье порвало. Белье тоже. На ногах кровавые разводы. А парень орет отчаянно.
— ОТПУСТИ МЕНЯ, ПУСТИ! ЕЙ ТАК НРАВИТСЯ! ОНА ЛЮБИТ ТАК! ОНА ХОЧЕТ ЭТОГО! ОНА ТАК ХОЧЕТ!!!
Я знаю. К сожалению, я это знаю…
Прикрываю глаза и отворачиваюсь в сторону отцов. Даже они стоят оцепенелые...такую картину действительно не каждый выдержит, понимаю. Меня самого мутит, и только этот буйный — причина, почему я отсюда еще не свалил.
Он продолжает рваться, но я не замечаю. Гляжу на отца и понимаю, что проблемы только как будто начинаются...
Его взгляд.
Он тяжелеет, бледнеет, потом покрывается коркой льда. И он смотрит на буйного так, будто его знает...
— Блядь, — слышу его тихий шепот.
Хмурюсь. До меня еще не дошло, а папа шепчет уже мне.
— Это Ревуцкий.
Меня резко бьет под дых.
Явно не Егор, значит...
— Коля? — тихо зову на ухо, он замирает на мгновение.
Тело деревенеет...дышит часто, не двигается больше. А потом размякает...
— Твою мать... — повторяет отец, прикрыв глаза, но быстро берет себя в руки и достает телефон, — Я должен позвонить его отцу.
— Натан...
— Андрей, он должен узнать первым...
"Если бы это был мой сын, я должен был бы узнать первым..." — вот что я слышу. Наверно, даже могу понять...поэтому не обижаюсь. Пацаненка к себе только сильнее жму, внезапно ощутив с ним какую-то странную связь.
Андрей бросает на нас взгляд.
— Ты как?
Я бросаю свой в ответ.
— Все нормально. Проверите ее?
Он кивает, а когда протискивается мимо шепчет:
— Можешь, кстати, называть меня по имени. Судя по всему, нам еще много лет предстоит общаться...
Я ничего не отвечаю. Сердце лишь теплом обдает.
А Коля сбито шепчет...
— Я ее так люблю…она говорила, что любит меня. Только меня! И она любит…она так любит! Она любит так…так…и меня…а я ее…я так ее люблю…
Лед пробирается под кожу и заставляет все нутро сжаться. Я уже не держу Колю, а обнимаю. Потому что знаю, каково это — быть на его месте. Я там не был никогда, конечно, всегда знал, что рано или поздно вырвусь. Но вдруг? Мое "рано или поздно" могло бы обернуться противоположным? И вдруг я рано или поздно все-таки оказался бы в ее лапах? Так цепко, как она хотела? Она ведь не оставляла попытки. Могло бы такое случится? Что однажды я бы сдался? Допускаю. Просто я вовремя встретил Лизу. Женщину, которая стала моим маяком. Теплом. И Рассветом, что пришел после великой тьмы и спас меня.
Она спасла меня.
Снова и снова.
Она всегда меня спасала, любила и боролась. Моя Лиза...
— Она жива, — говорит Андрей, потом тянется к карману, но вдруг замирает, — Мне стоит звонить в скорую?
— Ты спрашиваешь...разрешения?
— Это твой выбор, Адам. Не мне его делать.
Отец снова поднимается в салон, и я опять встречаюсь с ним взглядом. Он слышал? Возможно. Разочарую ли я его своим решением? Тоже возможно. Наверно, он хотел бы отомстить? Не знаю. Но я другое выбираю. Не для нее — для себя. И для этого пацаненка. Для отца. Для нас всех...
— Да, звони.
«Слова, которые действительно надо было сказать давно»
Лиза; сейчас
Мода циклична.
Я хорошо это знаю, ведь мода — моя жизнь, страсть, мое призвание.
Оказалось, что некоторые истории тоже цикличны.
Когда я стою в комнате, где впервые была с ним наедине, это отрицать смысла не имеет. Даже забавно…
Тихо усмехаюсь, потерев губы, покрепче себя обнимаю, глядя во тьму.
Я уже знаю, что случилось. Чувствую ли сатисфакцию? Честно? Об этом я совсем не думаю.
Я жду его.
Адама, Натана Альбертовича и папу забрали в полицию для дачи показаний. Сай и Катя приехали в дом, чтобы быть с нами — семья держится вместе. Мы ждем возвращения…
Я глажу по своему животу и слегка улыбаюсь. Он скоро вернется, малыш. Совсем скоро…
Вздыхаю и отрываюсь от своего места, делаю пару шагов, и тут же дверь резко открывается.
— Боже мой! — вздрагиваю, но Паша не реагирует.
Он на редкость серьезный.
Быстро проходит в комнату и плюхается на кровать с ноутбуком Изи наперевес.
Я сразу морщусь.
— Сними эту гадость с моей кровати!
— Шутки давай-ка в сторону отбросим, ага? Подойди и посмотри, что я нашел!
Мне это уже не нравится.
Паша и до этого накопал на Изи очень много интересной информации. Например, она прячет свои деньги, обходя налоговую. Не-е-ет, это не тот секрет. Может быть, вы удивитесь, если я вам скажу, что есть серьезные подозрения, что эта женщина связана с продажей живого товара? В смысле, людей? С проституцией? Да. Это уже немного интересней, согласитесь.
У меня от таких новостей волосы дыбом встали, но снова стараюсь не думать о том, что чувствую по поводу того, что с ней произошло. Лучше переключиться.
И что такого тогда, при всех наших «шикарных» вводных, Паша нашел еще?!
Подхожу. Не хочу, но иду, а когда останавливаюсь рядом, вижу на экране папку.
— Она была под паролем.
— Была?
— Пф!
Улыбнуться бы, но взгляд у моего брата слишком уж хмурый…
— Паш, что ты нашел?
— Видео.
— Какие…видео?
Сердце отправляется куда-то в пятки, ведь я различаю всполохи жалости в его глазах, и мне это совсем не нравится.
— Паш?
— Лиз, лучше их не смотреть, но…там, короче, жесть.
— В…каком смысле?
Паша молчит, а потом поворачивает ко мне ноутбук. Там очень много картинок, подписанных фамилией, именем и отчеством очень влиятельных людей. И до меня сразу доходит…
— Их было…много?
— Честно? Эта тетка трахнула почти весь высший свет, Лиз. Записала это на видео и…думаю, шантажировала? Потому что там не просто секс…
Сердце пропускает удар.
— А он? — Паша слегка сжимается, — Паш, он там есть?
Секунда. Вторая. Третья. Наверно, мне не нужно слышать ответа? Я его уже знаю.
Паша поднимает глаза — теперь не отвертеться. Я все еще не слышу, и он все еще молчит, но я точно знаю ответ.
А потом Паша делает то, что Паша всегда делает. Слегка улыбается и мотает головой.
— Его там нет.
Это значит: я так сотру эти видео, как будто его никогда и не было в этом списке.
Прикрываю глаза и пару раз киваю. Шепчу…
— Спасибо…
Брат отмахивается в своей манере, хочет еще что-то сказать, но тишину темной комнаты нарушает тихий стук в дверь.
Я сразу напрягаюсь и перевожу взгляд на дверь, которая открывается.
На пороге стоит Адам.
Он выглядит каким-то до жути потерянным, немного напуганным и шокированным.
Это режет.
Смотрит на меня…
— Привет, — еле слышно выдыхает, а я сразу шаг к нему делаю.
Так хочу быть рядом… но он отступает.
Господи, опять?
— Мне в душ надо, — торопится объяснить, будто мысли мои читает, — Я просто хотел сказать, что приехал. И…если ты не против…Я бы хотел поговорить.
В комнате повисает тишина, которую нарушает Паша. Он откашливается, встает и неловко мнется, почесывая затылок.
— Пойду я, наверно, ага?
— Не надо, — перебиваю, бросаю на него взгляд и усмехаюсь, — Оставайся. Наверно, мы сегодня будем тут ночевать. Поздно уже куда-то ехать.
Сама иду к Адаму. Он не уходит, ждет, смотрит поглощая…
— Ну? Пошли?
Не бежит, но отступает еще немного, чтобы пропустить вперед. Улыбается…
***
Я даю Адаму время собраться, поэтому отпускаю его в душ одного. Сама переодеваюсь в его рубашку и сажусь на диванчик, поджав ноги под себя.