— В чем разница?
— В том, что предательство — это чувства. У меня к ним не было чувств. Это была сделка. Как Паша сказал — все равно что трахнуть надувную куклу.
Из груди рвется смешок, и Адам его ловит, отвечая слабой улыбкой.
— Прости…дерьмово звучит, я знаю. Все это было огромным комом моих ошибок, но никакого предательства не было. Клянусь. Я никогда не думал, что кто-то из них может тебя заменить. Никогда с ними не говорил. Мне было насрать на то, что они думают, чего хотят. Это был только секс. Быстрые, грязные встречи в снятой на чужое имя квартире.
— Квартире?
— Я не мог вести их в гостиницу. Вдруг кто-то увидел бы? Ты бы могла узнать…Этого я не допускал. Никто не должен был знать. Контракт с безумно строгими рамками помогал. Как только они подходили слишком близко к тому, чтобы их нарушить — я рвал его сразу же.
— Почему?
— Потому что мне это было не нужно. Они были только для того, чтобы не сорваться на тебя снова…
Смеюсь уже не таясь. Адам все еще сжимает мои бедра, но потом отпускает и убирает руки. Помнит — границы…
Я же смотрю на него и слегка щурюсь.
— А с чего ты взял, что...тогда после твоей первой командировки, ты сделал мне больно?
Ловит ступор. Жду. Но он молчит...и тогда я хмыкаю.
— Видишь, как важно говорить?
— Лиза, не надо меня оправдывать...
— А я и не оправдываю, но мне не было больно.
— У тебя были синяки.
— У меня часто были синяки.
— Но не такие...
— И тем не менее, больно мне не было. Это...скажем так, было необычно, ново, но мне не было больно. Мне было хорошо. С тобой мне всегда было хорошо...
Адам замирает окончательно. Опускает голову, хмурится, и тогда я слегка касаюсь его щеки и шепчу.
— Не надо было говорить?
Выдыхает смешок и мотает головой.
— Да нет, просто...блядь, я такой мудак, да?
— Что решил решить за меня? Да.
— Кажется, я поверил не тому человеку...Она говорила, что я в таком состоянии... опасен. Я себя не сдерживаю, и это кончается плохо. А еще...некоторые мои бывшие любовницы меня боялись и больше ко мне не подходили...Один раз и...
Кривлюсь и перебиваю.
— Не знаю, в каком месте ты опасен, но ты не сделал ничего ужасного в ту ночь.
Выгибает брови.
— Что? Не смотри на меня так! Это правда. Поэтому всегда так нелепо выглядят твои вопросы, боюсь ли я тебя? Нет-нет и еще раз нет! Рядом с тобой я всегда чувствую себя в безопасности...
Его пальцы на моих бедрах напрягаются, а я продолжаю...
— Про твоих...кхм, бывших...Адам, Паша кое что нашел в ее ноутбуке.
— О чем ты?
— Коллекцию видео.
Деревенеет. Я же отвожу глаза в сторону окна и продолжаю свою мысль.
— Она трахнула почти весь ваш "круг", и у меня вопрос...Она могла шантажировать твоих девочек? Чтобы заставить тебя думать, что ты хуже, чем ты есть? Она на такое способна?
— Да, — звучит хриплое, я киваю пару раз.
— Тогда предположительный ответ, полагаю, найден?
— Лиз...
Знаю, о чем он хочет спросить, поэтому быстро мотаю головой.
— Нет. Я их не смотрела. И нет. Тебя там нет.
Повисает пауза. Недолгая, но, наверно, нужная. Я думаю, что он знает...это не совсем правда, но он благодарен, как я Паше была благодарна...
Поэтому дальше его голос становится таким горьким и нежным одновременно...
— Я знаю, что у меня все равно нет оправданий, Лиз. Все очень дерьмово. Я здорово тебя подвел, но…если ты дашь мне шанс…
Я хочу сказать, что уже дала ему шанс, но в этот момент происходит то, что не требует больше никаких слов.
Толчок. Изнутри.
Первый толчок…
Резко расширяю глаза, и Адам тут же напрягается. В глазах пробегает нерв, он подается на меня и выпаливает.
— Лиз? Все нормально? Ты себя плохо почувствовала? Что-то с ребенком?
Завороженно смотрю на него с открытым ртом.
— ЛИЗ?!
Начинает нервничать сильнее. Наверно, если бы я молчала еще хотя бы секунду, Адам сорвался бы с места и побежал вместе со мной к врачу! Притом на своих двоих…
— Он…толкнулся, Адам! Толкнулся! В первый раз!
— Что-о?...
Ох, боже! Закатываю глаза и хватаю его за руки, прижимая к животу. Потом в глаза смотрю и шепчу.
— Скажи что-нибудь.
— Что?
— Да что угодно! Говори!
— Я люблю тебя больше жизни, Рассвет.
В этот момент это происходит снова. Я замираю, потом резко смотрю на него и расширяю глаза.
— Почувствовал?! Ты почувствовал?!
Он почувствовал. Я по глазам вижу. По глазам, полным восторга, счастья и безграничной любви…
День X
Адам; сейчас
«Лиза, вы не сможете родить сама…»
К такому выводу пришел врач, спустя овер дохера часов ее мучений! Я думал, что врежу ему прямо на месте, и если бы не был так сконцентрирован на Лизе, так бы и поступил! Но она была такой…испарина на лбу, губы, искусанные в кровь…взгляд напуганный...
Черт, как же ей было больно…
Конечно, все это время я был рядом. Она наотрез отказалась от партнерских родов, и как бы я ни убеждал ее четыре месяца кряду — ни в какую. Она с чего-то взяла, что после такого зрелища я сменю ориентацию! Ха! Пошутила?! Конечно, шутила. На самом деле, потом она все-таки призналась, что боится:
— Ты потом меня не захочешь…
Я попытался ее переубедить. Честно! Это же бред какой-то, с чего ты взяла?! Но она была несгибаема. Попросила меня не делать этого, и я допускаю, что раньше все равно попер напролом, но наши отношения сильно изменились. Я продолжил работу с психологом, и однажды она попросила взять ее с собой.
Там мы стали говорить еще больше.
Движение вперед. Движение вверх. Она ведь права была, наша любовь стоит того, чтобы за нее сражаться. Я наконец-то к этому готов, поэтому каждый день стараюсь быть мягче, уступаю ей, себе, своему прошлому.
О нем, кстати, вспоминать уже не так больно. Изи впала в кому, а когда ее вывели из нее — так и осталась лежать. Ее больше не существует, осталась только оболочка, и мне, как бы стыдно ни было, стала проще дышать.
Однажды Лиза тихо прошептала мне ночью:
— Я плохой человек, если рада этому? В смысле…я чувствую…удовлетворение. Адам, мне не грустно, не жаль, что с ней такое случилось… Она — монстр. Но если я…
— Тш-ш-ш… — обнял ее крепче и оставил мягкий поцелуй в висок со словами, — Ты не плохой человек, Лиза. Ты — самый лучший человек.
— Но…
— Никаких «но». Если тебе станет легче, я чувствую то же самое. Тогда мы оба плохие, да?
Она тихонько хихикнула, свернулась калачиком и уткнулась мне в грудь носиком.
— Муж и жена — одна сатана, да?
— Мы не женаты.
— Заткнись…
Ну да, подтруниваю. Но мне хотелось отвлечь ее от грузных мыслей, и получилось. Я не хочу, чтобы Изи влияла на мою жизнь хотя бы на одно мгновение — хватит! Психолог помог понять: действительно, хватит. Нельзя поддаваться. А мысли? Это просто мысли, и мы оба имеем на них право. В конце концов, после всего…
Вот черт.
Выдыхаю шумно, в который раз доходя до стены напротив.
Я так нервничаю, что готов даже об Изи думать! Рядом Паша тихо усмехается.
— Господи, да сядь ты уже!
Бросаю на него злой взгляд. Ну так, притворно злой. С Пашей по итогу мы поладили и поладили настолько, что я решил уйти из нашей компании. Это тоже было достаточно сложным решением, но я объяснил отцу, что просто больше не могу. Хочу чего-то другого. Чего-то, что не будет жрать мою душу.
Да, я наконец-то признал, что этот бизнес — не мое на все сто процентов. Просто. Не. Мое. Я не создан для этого! И так иногда случается. Это дорога Сая. Возглавить его, вести вперед, выбивать в лидеры — у него отлично получается! А я нашел призвание в другом.