Такая «расстановка сил» позволяет прийти к выводу: Александр получил ножевые ранения и упал в заключительный момент потасовки, когда Валентин был в квартире.
Панов стоит на том, что он защищал Александра, однако на очной ставке с Бровкиной, отрицая нанесение ножевых ударов, Панов признавал, что дрался и с подсудимым, и с Александром! Бровкина и ранее, и в судебном заседании прямо указывает на парня в синей куртке, который нанес удары чем-то блестящим в живот и грудь погибшему. В синей куртке в тот вечер был Панов! Аналогичные показания давала в свое время и Хорькова, соседка Макаровых по квартире. Позднее она стала рисовать другую картину: «Подсудимый два раза ударил Александра головой о стену дома, затем нанес два удара ножом в грудь, отвел и посадил на землю». Очевидцы же происшествия при всей разноречивости показаний в других деталях свидетельствуют, что Александр дошел до места падения самостоятельно.
Никто не подтверждает и ссылки Хорьковой на то, что она была в этот ответственный момент на улице. Хорькова выглядывала из окна, а из окна, как мы убедились при выходе на место происшествия, Хорькова не могла видеть, что происходило у стены дома.
Метаморфоза в показаниях этой свидетельницы удивительна. Вначале я думал, что она произошла из-за угрозы привлечения Хорьковой к ответственности за дачу ложных показаний. Оказывается, ларчик открывался проще. Хорькова полностью разоблачила себя в судебном заседании, заявив, что Нина Макарова побила ее дочь, и тогда Хорькова пошла в милицию и дала показания против подсудимого!
Товарищи судьи! Сегодня я задерживаю ваше внимание дольше обычного, но надеюсь, что это оправдано. Макарову предъявлено тяжкое обвинение. Я нахожу его необоснованным, во всяком случае недостаточно подтвержденным, и мне не обойтись без самого тщательного разбора собранных следствием доказательств. Я не оправдываю само преступление, а защищаю человека, в нем обвиняемого. Убийство, при каких бы обстоятельствах оно ни произошло, всегда вызывает гнев и осуждение. Убийство в пьяной драке, из-за мелочной ссоры — тем паче. Мы рассматриваем еще более тяжелый случай: предполагается, что брат убил брата. Я слышу возмущенный ропот в зале, но повторяю: да, пока лишь предполагается, ибо по нашим законам человек считается виновным после вынесения приговора. До него — он невиновен!
Пока невиновен и Макаров, хотя многие присутствующие в зале в душе его уже осудили: вел недостойный образ жизни, пил, дрался и раньше, работал спустя рукава. Что стоит такому пустить в ход нож? Изолировать надо Макарова от общества, и чем скорее, тем лучше! В суде оглашалось письмо матери братьев Макаровых. Она просит дать Валентину самое суровое наказание, если он виноват. Раз уж мать так пишет, так о чем же еще рассуждать? Я понимаю эту несчастную женщину, я разделяю ее гнев и скорбь. И уверен, что суд учтет требование матери. Но суд обязан учесть и ее условие — «если виноват».
В делах подобного рода большое значение имеет анализ поведения подозреваемых до совершения преступления и после него. Поведение лиц, так или иначе причастных к трагедии до ее окончания, мы проследили. Давайте сделаем то же самое, но уже в другом времени, за чертой финиша. Картина здесь вырисовывается довольно любопытная и наводит на многие размышления.
Итак, обычная драка неожиданно для всех, кроме убийцы, закончилась тем, что один из ее участников оказался смертельно раненным. Панов и его подруга Соболева тут же исчезают с места происшествия. Говорят, что побежали вызывать «скорую», но почему-то не вызвали. Казалось бы, Панову и Соболевой следовало вернуться и узнать, убит Александр Макаров или только ранен. Они же усаживаются на скамейке в скверике и о чем-то беседуют. Договариваются идти в милицию, но приходят почему-то в общежитие, и там Панов клянется другой знакомой: «Тома, я не убивал!» Однако судьба Александра его все-таки волнует. Снова с Соболевой он спешит в больницу. Заходит туда одна Соболева. Паков ждет результата на улице.