А далее? Далее, пока идет следствие, Панов неоднократно приходит на квартиру Макаровых и, по утверждению Нины, упрашивает ее обвинить в убийстве Вагина. Не отрицая этих посещений, Панов говорит, что заходил к Макаровой по ее просьбе. Поверить в это трудно — вы знаете, что Макарова боялась оставаться с Пановым наедине, всегда старалась пригласить кого-нибудь из соседей, а последний раз даже не пустила Панова в комнату.
Почему так мечется и неспокойно ведет себя Панов? Чего он боится? И почему на его куртке и под ногтями обнаружена кровь погибшего? Она обнаружена и на одежде подсудимого, но Макаров оказывал брату помощь, Панов же сразу сбежал.
Вагин упорнейшим образом, вопреки всему, и чем далее, тем убежденнее, говорит: «Я там не был!» А между тем все свидетели видели Вагина у дома Макаровых. На первом судебном заседании это подтвердила даже его жена, ныне по понятным причинам в суд не явившаяся. Сам Вагин на предварительном следствии признавал, что был в квартире Макаровых, выпивал с Макаровым, но, делал оговорку Вагин, ушел до начала драки. В суде он изменил показания, говорил, что не хотел идти в гости, поэтому отстал от Макарова по пути и вернулся домой, но не мог попасть в квартиру из-за потери ключа. Пошел на завод, чтобы сделать отмычку, и вдруг обнаружил ключ в кармане. Можно было бы и поверить Вагину, но дело в том, что ему в описываемой так тщательно ситуации не были нужны ни ключ, ни отмычка — его жена и жена Макарова после ухода мужчин некоторое время оставались в квартире, и попасть в нее было проще простого.
Был Вагин у Макаровых, присутствовал при драке! Был! В этом мне не надо вас даже убеждать.
Есть данные о том, что Вагин принимал непосредственное участие в драке. Не потому ли, по свидетельству Соболевой, после совершения убийства жена толкала Вагина в спину и говорила: «Уходи, уходи отсюда поскорее!» Эти показания проходят как бы вторым планом, должного внимания им не придано, однако Вагин понимает, насколько они для него опасны, и потому настойчиво «уводит свою фигуру» подальше от места происшествия.
Теперь о поведении Макарова. Не кажется ли вам нелогичным, что предполагаемый убийца бросает на месте происшествия нож, а затем, узнав о смерти брата, хватает первое попавшееся в руки орудие, выбегает на улицу в совершенно диком состоянии и кричит: «Всех убью за брата!» Мне могут возразить: это хорошо разыгранная уловка. Позвольте с этим не согласиться. Не верю, что Макаров мог так быстро перестроиться, и не потому, что еще молод и неопытен в таких психологических вывертах, а потому, что был изрядно пьян, а у пьяного на первый план выходят эмоции, на макиавеллистические штучки в таком состоянии человек не способен.
Убийца ищет убийцу! Вот этот-то «поиск» больше всего заставляет меня сомневаться в правильности предъявленного Макарову обвинения. Виновные так себя не ведут!
Когда вспыхивает надежда, что брат еще жив, Макаров бросает напильник и бежит за «скорой помощью», медицинские работники прибывают к раненому по вызову Макарова, а не Панова и Соболевой.
Вы, наверное, дадите оценку и такому факту: после свершившегося Нина Макарова старается привести раненого в чувство, делает ему искусственное дыхание и лишь после этого набрасывается на Алтуфьеву и кричит: «Это из-за тебя, коза, убили деверя!» Смысл этой фразы понятен: Панов появился в компании Макаровых благодаря Алтуфьевой, он ее старый друг. И не таятся ли в этих словах скрытые пружины, которые остались неизвестными ни следствию, ни участникам нынешнего процесса?
А что нам известно? Никто из свидетелей, кроме Хорьковой, не видел не только нанесения Макаровым ранений брату, но и ножа в его руках. Бровкина прямо указывает нам на Панова, Хорькова — на Макарова. Бровкина несовершеннолетняя, к ее показаниям нужно относиться очень осторожно. Но еще большей осторожности требуют показания Хорьковой — человек, который сегодня готов обвинять в самом тяжком преступлении одного, а завтра другого, не заслуживает доверия.
Товарищи судьи, мне пришлось разобрать поведение не только Макарова, но и Панова, и Вагина. Я не могу утверждать, что убийство совершил Панов или Вагин, я лишь допускаю такую возможность, но я не вижу и достаточных оснований для того, чтобы признать виновным Макарова.