Сбоку раздался булькающий свистящий вздох, заставив на мгновение забыть о боли и в ужасе замереть.
— Погоди, Витюш, дай в себя прийти. Потом полечу, — от звуков ломающегося хриплого голоса Марины мороз пробрал меня до костей. — Оооохохо, грехи мои тяжкие. Давненько меня так не мотали. Оооооох. Пять минут, Витенька, и тобой займусь. Оооооох.
Марина тяжело заворочалась в луже крови, перевернулась на живот, кашлянула, и её вырвало сгустками крови, спермой, зубами и, кажется, осколками костей. Сплюнула тягучую чёрную слюну, судорожно отерлась ладонью.
— Ой, лютый ты Витька, чистый демон. Даже Микитка так не трепал. Хотя он, конечно, теленок был, хоть и здоровый, — ведьма говорила немного невнятно, но уже вполне уверенно, хоть иногда и сбивалась на старушечий говор. — Так и не сообразил ничего, дурачок деревенский, думал, его зазноба сама в речке утопла. И меня жалел, дубинушка. Ты не жалеешь. Виктор, как он есть. Хорошоооооо…
— Сука, — захрипел я, пытаясь подняться и взвыв от новых спазмов. — Убью, тварь!
— Убьешь, Витюш, обязательно убьешь, — Марина приподнялась, сладко выгнулась по-кошачьи, вызвав у меня новую горячую волну внизу живота. — Не раз ещё убьешь. И выебешь. Вот как сейчас. Ох, хорошо, — она с трудом встала, опираясь о стол, помотала головой, разбрасывая капли крови со слипшихся волос. Стояла она криво, завалившись на бок, многие кости были сломаны и торчали под тошнотворными углами. Неужели это я с ней сделал? Конечности девушки неестественно подергивались, влажно похрустывали, на глазах принимая более ровные, здоровые очертания.
— Ты полежи пока, родной, я в порядок себя приведу, — ведьма, пошатываясь и хромая, пошла в заднюю. Мерзко хрустнуло, вправляясь, колено, Марина качнулась и зашагала ровнее.
— Ох… Нам, девочкам, после хорошего секса нужно время, чтоб в себя прийти.
У порога она обернулась, держась за косяк. Спутанные, слипшиеся от крови и слизи волосы прятали лицо, но глаза в темных провалах глазниц мерцали зелёным огнем.
— Хорошо, что тебя встретила. Никуда теперь не отпущу. Мой ты, весь и навсегда.
Марина ушла в заднюю, и я услышал, как она жадно глотает мой остывший кофе, потом просто воду из-под крана, плещется, наверное, умывая лицо. Опять зашумел чайник на плите.
Крови много, потеря жидкости, почти равнодушно подумал я. Восполняет.
— Говорю же, умный, — весело крикнула Маринка из задней. — Тело-то хоть и меняется с веками, а все равно своего требует. Только, чур — сам бардак навел, сам и убирать будешь. Хотя нет, с обоев я помогу, тут обычной тряпки не хватит. Уууух, аж мурашки по коже. Ты просто огонь, Витька! Будто три сотни лет скинула, ух! — взвизгнула она, довольной кошкой впархивая в комнату с кружкой дымящегося кофе.
Обрывки окровавленной ночнушки девушка скинула в задней и теперь упруго шагала обнаженной по брызгам крови на половицах. Ни синяков, ни ссадин, только потеки крови и слипшиеся волосы, отброшенные сейчас назад и сколотые заколкой-крабом, напоминали о кровавом безумии. Красивое точеное лицо нетронуто, хотя улыбка выходила жутковатой — многие белоснежные зубки не до конца вылезли из десен. Она заметила мой взгляд и подмигнула:
— Вырастут. За полчасика. Плоть быстро затягивается, с костями посложнее, но тоже не трудно, а зубы почему-то дольше всего.
Она поставила кружку на стол, грациозно присела на корточки и заскользила руками вдоль моего измученного тела. Волны тепла выгнали боль и спазмы. Последними ведьма размяла мои кисти, и я понял, что кости целы и невредимы. Расслабленно вытянулся на полу, с ужасом ощущая что-то вроде благодарности к ней. Марина хмыкнула и поставила на пол рядом со мной чашку кофе.
— На, пей, тебе тоже нужно. Сам-то почти выше головы прыгнул. Шутка ли, ты ж никогда никого так не трахал, — она уселась на пол, прямо на брызги крови, и привалилась спиной к шкафу. — Ничего, тут привычка просто нужна. Привыкнешь.
Я тоже сел, взял кружку, сделал пару жадных глотков. Ярость, боль, стыд, вожделение — все улетучилось, испарилось в мучительном финальном взрыве. В душе было пусто.
— Ты ведь специально провоцировала. Зачем?
— Люблю я так. Боль и наслаждение на контрасте ярче, а обычный секс приедается за столько лет. Тебе же тоже понравилось.