- Нет, так я в путь-дорогу не могу, - заключил он удрученно. - А ведь мне надо. Мне в самом деле надо!
- Да, - сказала Белка.
Они умолкли и в лучах восходящего солнца уселись на ветку перед белкиным домом. В лесу пахло сосновой хвоей, вдали распевал дрозд.
- КАК ТЫ ДУМАЕШЬ, пройдем мы когда-нибудь? - спросил однажды Муравей.
Белка уставилась на него с удивлением.
- Ну, вроде как праздник проходит, - сказал Муравей.
Белка все еще не понимала.
Но Муравей поглядел вдаль, куда-то сквозь деревья, и сказал:
- Не знаю, не знаю... - И на лбу его залегли морщины.
- Так как же это мы пройдем-то? - недоумевала Белка.
Муравей смешался.
- Когда праздник кончается, все расходятся по домам, - сказала Белка. -
Когда кончается путешествие, тогда потирают ручки и заглядываю в буфет – не найдется ли там еще горшочек меду... А вот если мы пройдем...
Муравей помолчал, потом загадочно похрустел усиками.
- Это еще что такое? - удивилась Белка.
- Да вот голову ломаю, - ответил Муравей.
Повисло длительное молчание.
Потом Муравей поднялся, заложил руки за спину и принялся мерить шагами комнату.
- Все голову ломаешь? - спросила Белка.
- Угу, - сказал Муравей.
- Ну и как?
- Да никак.
В конце концов Муравей снова уселся.
- Не знаю, - сказал он. - Вообще-то я ведь все знаю, скажи, Белка...
Белка кивнула.
- А чего я не знаю, - продолжал Муравей, - того и не бывает. Но вот насчет того, что мы пройдем...
Он покачал головой.
Белка налила еще чаю.
Муравей рассеянно отхлебнул из чашки.
ОДНАЖДЫ БЕЛКА ужасно соскучилась по Муравью. Она и сама не понимала, отчего, но тоска пронзала ее до самого кончика хвоста.
"Муравей, - думала она. - Муравей, Муравей, Муравей".
Белка знала, что от таких мыслей легче не становится, но отмахнуться от них не могла
"Вот была бы такая рука в воздухе, - размечталась она, - чтобы ею от всякого там отмахиваться... "
Она представила себе такую руку, а потом Муравья, свернувшегося калачиком в каком-то дупле.
Палец за пальцем Рука двигалась по лесу между деревьев, осторожно пробираясь между листьями. Немного задержалась перед дуплом. Потом указательный палец пробрался вовнутрь и постучал Муравья по спине.
- Эй, чего там? - встрепенулся Муравей, который, разумеется, спал.
Палец согнулся, разогнулся и снова согнулся в направлении выхода.
- Ты хочешь сказать, мне - туда? - уточнил Муравей.
Палец кивнул.
- А ты, собственно, кто такой? - спросил Муравей, разглядывая палец, а чуть позже, вылезши из дупла, и всю руку.
Но никакого ответа не получил. Рука медленно двигалась впереди него, палец за пальцем, между деревьев. Если Муравей ненадолго останавливался, мизинец тихонько подкрадывался к нему и подталкивал в спину.
Так и шли они по лесу, Муравей и Рука.
Солнце медленно опускалось. Вокруг шелестела листва, слышался плеск речной воды. Когда они уже подошли к буку, Белка встрепенулась.
"Да ну, - подумала она, - вечно у меня мысли какие-то. Вот было бы
такое специальное зеркало, посмотрела бы я на них! - и Белка вздохнула: ей по-прежнему было очень скучно без Муравья, хотя по-прежнему она не знала, что такое "скучать". Она опять было замечталась, как вдруг услыхала знакомый шорох и заметила некую странную тень, похожую на голову с пятью ушами,скользнувшую вниз по стволу бука.
- Ты откуда это вдруг взялся? - удивилась Белка.
Муравей пожал плечами.
- Местечка не найдется? - спросил он, перепрыгивая со ствола на веточку рядом с большой веткой, на которой сидела Белка.
- Я по тебе скучала, - сказала Белка. И тихонько добавила:
- Ты мне еще должен объяснить, что это, в сущности, за штука: скучать по кому-то.
- Как-нибудь, - сказал Муравей.
БЫЛА ЗИМА, и Белка уже очень давно ни с кем не виделась. Она сидела у окна и глядела на снег, валивший на землю сквозь буковые ветки.
Белка налила себе чаю.
Чашка была горячая, над ней поднимался пар, и Белка подумала:
"Симпатичный какой".
Ей захотелось немного поболтать с чаем. "Муравья послушать, - подумала она, - так болтать можно с чем угодно. Хоть с воздухом, хоть с кем".
"А что, попробовать, что ли? " - сказала она самой себе, кашлянула и проговорила:
- Привет, Чай.
Через некоторое время ей ответили негромким серебристым голоском:
- Привет, Белка.
От неожиданности Белка чуть было не свалилась со стула.
- Привет, Чай, - повторила она и и разговорилась с чаем - о запахах, о клубящемся паре, о зиме. Чай много всего знал.
Напоследок Чай попросил Белку, чтобы она его выпила. "Пока не остыл", - пояснил он.
Белка поколебалась, но сказала:
- Ну, тогда пока, - и допила чашку.
Стало тихо.
- Знаешь что, Белка, - успел сказать Чай, - если я понадоблюсь, я еще вернусь.
Белка поставила чашку на стол и вздохнула. Она глядела на покрытые снегом ветки и на плывущие по небу тяжелые облака. "Вот еще с кем бы поболтать-то, - подумала она, - с Облаками. До чего охота с ними поболтать.
Но только не теперь. Теперь я спать пойду".
И она забралась в постель и уснула.
В ОДИН ПРЕКРАСНЫЙ ДЕНЬ Муравей пришел к Белке попрощаться.
- Ухожу в путешествие, - сообщил он, - на неопределенное время. То есть прощаюсь с тобой, и вполне возможно, что весьма надолго.
Они раз пять тряхнули друг другу руки и обнялись так, как положено обниматься, прощаясь весьма надолго.
- Но я о тебе еще услышу? - спросила Белка.
Муравей уже уходил. "Услышишь! " - донеслось с лесной тропинки:
Немного погодя Муравей скрылся из виду, и Белка осталась одна.
"Каково-то ему там будет, в дороге? " - думала она. Однако ей было известно, что ничего нельзя сказать о дороге, которая только что началась.
Спустя недолгое время Белка получила письмо.
Дорогая Белка,
Вот я уже далеко в пути. Я тебе обещал, что дам знать о себе. Как только доберешься до восклицательного знака, услышишь меня.
Внимательно прочла? Приготовься!
И тут послышался тихий свист, который мог принадлежать только Муравью.
- Муравей! - в изумлении воскликнула Белка. Она вертела письмо так и этак, искала между буквами, в конверте и на земле, но не нашла никаких следов Муравья. Тогда она принялась перечитывать письмо, и опять, дойдя до восклицательного знака, услыхала тот же самый негромкий свист. Стоило ей задержать на нем взгляд подольше, и она могла даже разобрать песенку, которую Муравей частенько насвистывал.
Она засунула письмо в конверт и положила его на столик возле кровати.
"Далеко он, должно быть, забрался, - думала Белка. - Но ведь думает же обо мне! "
Светило солнышко, и Белка уселась на веточку возле двери. Но время от времени она возвращалась в дом и принималась перечитывать письмо, и всякий раз, когда она доходила до восклицательного знака, ей слышался тихий посвист Муравья, который давал знать о себе с дальней дороги. И тогда Белка покачивала головой, глаза ее подергивались влагой, и она шептала: "Ах, Муравей, Муравей! "
ОДНАЖДЫ прохладным утром, когда на кустах и на ниточках паутины
поблескивали капли росы, а пылинки танцевали меж древесных стволов в лучах
восходящего солнца, Белка пробиралась на самый кончик высокой буковой ветки.