Она представила, что отныне ей придется разговаривать с самой собой. "О чем вот только? " - думала она. Придумать ей ничего не удалось, и она испугалась, что сама с собой она сможет только молчать.
И те редкие подарки, которые ей еще предстоит получать, она будет
дарить самой себе.
Солнце светило ей в лицо. "Ну хоть солнце никуда не делось", - подумала она мрачно. И в этот момент солнце скрылось, и вокруг нее сгустился туман.
Белка сидела под буком, и одно мрачное предчувствие в ней сменяло другое. Чувства были совершенно дурацкие, от них у нее заныли голова и ноги.
Белка почувствовала страшную усталость и решила прилечь.
Когда она проснулась, был уже полдень. Светило солнце и слышался шорох крыльев - это мимо пролетала Цапля.
- Цапля! Да Цапля же! - закричала Белка, вскочив с места и размахивая руками, как мельница. Но Цапля не обратила на нее никакого внимания. Немного спустя Белка заметила Ежа, возившегося в кустах напротив ее бука, и услышала, как где-то вдалеке ойкнул Слон, стукнувшись о дерево. А потом она увидела Муравья.
- Муравей! Муравей! - завопила она, подбегая к нему. Муравей брел
неровной походкой.
- Привет, Белка, - прохрипел он.
- Ты где был? - воскликнула Белка, хлопнув его по плечу.
- Чтоб я знал, - покачав головой, признался Муравей.
И Мотылек, который с трудом поспешал за ним, подтвердил:
- Мы и сами не знаем.
Белка прекратила расспросы. Одна мысль билась у нее в голове: они здесь, они вернулись!
Она побежала домой и перетрясла все свои запасы, чтобы отпраздновать что-нибудь со всеми вновь обретенными - неважно что. Она наполнила тарелки, налила стаканы, похлопала каждого по плечу и попросила больше не исчезать.
Они должны это пообещать, все до единого.
ЭТО БЫЛО в разгаре лета. Белка сидела за столом на верхушке своего бука.
Муравей где-то путешествовал, и, возможно, на возвращение его рассчитывать уже не приходилось. "Почти наверняка", - сказал он перед уходом.
Белка опустила голову на руки.
Было очень тихо.
Белка думала о Муравье и о дальних далях и о "почти наверняка" и о "никогда".
"Приуныла я что-то, - подумала она, - это уж точно. - Она осмотрелась.
У ее стола тоже был унылый вид, и у окна, и у синего неба за окном, и даже у солнца, высоко в небе. Неужто все что угодно может приуныть? " – подумала она.
Внезапно вокруг нее раздались голоса: "Вот мы, например, очень даже можем приуныть".
Белка с изумлением огляделась вокруг. По стенам катились крупные слезы.
"Стены мои", - подумала Белка. "Ага", - всхлипнули стены, тихонько
вздрагивая.
И вдруг снова замерли. Слезы их высохли, и они застыли неподвижно.
Белка опять уложила голову на руки и задумалась. Если они могут расстроиться, они и рассердиться могут?
Внезапно она услышала рычание. На пол посыпалось все, что висело на стенах, они угрожающе шагнули на середину комнаты и вплотную обступили стол, скрежеща и скрипя от злости.
Белка закрыла лицо руками.
- Вы это на кого? - спросила она.
- На Муравья, - прорычали стены.
Белка отвела руки от лица и ошарашено уставилась на стены.
- На Муравья? - переспросила она. - Да ведь он же такой хороший!
- Ну вот еще, - фыркнули стены. - Ничего он не хороший!
И встали на свои прежние места.
Белка развесила по стенам все, что с них попадало, потом подошла к окну и уставилась вдаль.
- Муравей, - проговорила она тихонько. "Сердиться-то я не сержусь, - подумала она, - но все-таки... "
Очень издалека - возможно, с другого конца света - ей вдруг послышалось:
- Правда не сердишься?
Белка знала, что некоторые вещи выглядят правдоподобнее, чем они есть на самом деле. Но она знала и то, что "почти наверняка" никогда не означает "совершенно точно". Она потерла ручки, достала из буфета большой горшок меду и снова уселась за стол, уложив голову на руки.
Стены бесшумно, но весьма целеустремленно обступили ее.
- Мед, - подобравшись вплотную, зашептали они. - Вкуснятина.
- Э нет, - сказала Белка. - Это для Муравья. Он скоро придет.
Стены немного поворчали, но отступили, и снова сделались обычными стенами, встали на обычные места и притихли.
- МУРАВЕЙ! - крикнула Белка с высокого откоса. - Муравей! Муравей!
Она знала, что Муравья внизу не было, что он был далеко в пустыне - гостил у Льва.
"Странно, - думала Белка, - и все равно я его зову и думаю: а вдруг откликнется? "
- Муравей! Муравей!
Покрытый порослью папоротников и кривоватых елок откос отвесно обрывался вниз. Белка осторожно ступала вдоль края, но все же поскользнулась и упала.
- Муравей! - крикнула она еще раз, теперь уже пронзительно, отчаянно.
А потом все вокруг нее померкло.
"Где я? " - подумала она чуть позже и осторожно пошарила вокруг себя.
Под руку ей попалось нечто скользкое.
- Муравей! - вскрикнула она, хотя имела в виду: "Помогите! "
- Спокойно, - сказал Слизень. - Это всего лишь я.
Белка облегченно вздохнула и постепенно стала что-то различать. Над головой у нее оказалось небо, вокруг - заросли, а сама она лежала на черной земле.
- Где я? - прошептала она.
- Хороший вопрос, - сказал Слизень. - Что бы тебе такое ответить? Я бы сказал, ты - здесь. Но это тебе мало что объяснит.
- Да уж, - сказала Белка. - А как я сюда попала?
- Лично я себя об этом никогда не спрашивал, - сказал Слизень.
- Муравей! - опять заголосила Белка. - Муравей! Муравей!
- Это еще что такое? - поинтересовался Слизень.
- Да так, ничего особенного, - ответила Белка.
- А можно, я с тобой вместе покричу? - попросил Слизень.
И он крикнул мягким, слизистым голосом:
- Муравей! Муравей!
Ничего другого ни сказать, ни крикнуть он не мог там, на дне оврага, где на них и наткнулся Муравей. Он возвращался из пустыни на спине Лебедя и услыхал, как кто-то тихонько зовет его по имени.
- Ты что тут делаешь? - приземлившись, спросил он у Белки.
- Я думала, что ты уже никогда не вернешься, - прошептала Белка.
- Что до меня, так я тут живу, - сказал Слизень. - Не знаю правда, насколько это тебе интересно.
Муравей смерил Слизня испытывающим взглядом и сказал:
- Ну, пошли, что ли.
И они с Белкой забрались на спину Лебедю.
- Я уж пока тут побуду, - сказал Слизень, - на всякий случай, мало ли что...
Лебедь расправил крылья и приготовился взлететь.
- Муравей, - сказал Слизень.
- Чего? - удивился Муравей.
- Муравей, Муравей, - повторил Слизень.
- Что это означает? - спросил Муравей.
Слизень беспомощно посмотрел на Белку.
- Ах, - сказала Белка, - да ничего это не означает. Поехали!
Они оторвались от земли и взмыли вдоль стен оврага вверх в небо, и через небо - к лесу.
БЫВАЕТ ТАКОЕ- ничего не знать?
- написала Белка Муравью в один прекрасный день.
Муравей подумал, попрыгал, почесал за ухом и написал в ответ:
Да. Все бывает.
Немного погодя пришло еще одно письмо от Белки:
А вот не знать, что солнце светит и что лето и что Слон где-то там с ивы свалился: такое бывает?
Да.
- написал Муравей в ответ.
А вот еще не знать, что ты больше всего на свете любишь мед и сладкие буковые орешки и сахар?