Ничего хорошего не выйдет из связи с таким человеком, как Атлас Сэйнт.
Глава 8
◦●◉Атлас◉●◦
Я бью кулаком: раз-два, раз-два, и мое тяжелое дыхание эхом разносится по пустому спортзалу. Энцо, силовик Сэйнтов, стоит как стена, выдерживая каждый удар, не шевелясь ни на дюйм.
Я мог бы задаться вопросом, не потерял ли я каким-то образом силы, но нет, Энцо просто большой придурок, которого, я сомневаюсь, сможет сдвинуть с места даже грузовик. Он не говорит. Даже не ворчит. Я никогда не слышал, чтобы этот человек произнес хоть слово. Никто не слышал, даже Габриэль, хотя у них двоих были братские узы, которые могли соперничать с нашими.
Почему? Никто не знал.
Но он был сильным бойцом, и когда он не выполнял срочные поручения Сэйнтов, он командовал подпольными боями без правил и делал это в течение многих лет. У него были свои секреты и собственное прошлое, как и у всех нас. Мы знали о нем минимум, но он был верен, это было ясно, нам, Сэйнтам, и человеку, который работал с ним на арене, но эти два пути никогда не пересекались. Это было интригующе, как головоломка, которую нужно было решить. Энцо, однако, не даст вам этих частей, поэтому у вас всегда остается больше вопросов, чем ответов.
Я останавливаюсь, переводя дыхание.
Габриэль заставил меня пройти тренировки, думая, что это поможет мне справиться с тем, что я сделал, с гневом, виной и горем, но этого не произошло. Ничто, черт возьми, не помогло.
Кроме Эмери.
Энцо останавливает ход моих мыслей, прежде чем они успевают начаться, хлопнув ладонями в перчатках, привлекая мое внимание. Он вытягивает их вперед, таким образом говоря мне продолжать.
Он был самым опытным бойцом. С его боями в боксе, в этом мире нет ни одного человека, настолько глупого, чтобы выступить против него. Плюс ко всему, его склонность к пыткам была широко известна. Тип наслаждался, глядя, как люди страдают.
Следующий час я провожу в спортзале, стуча по этим перчаткам, дыхание вырывается из легких, а кожа становится скользкой от пота.
После окончания сеанса я захожу домой, чтобы принять душ, прежде чем подняться на скалу к Габриэлю и припарковать Audi. Через передние окна я вижу их: моего брата и его жену Амелию, ее сына, сидящего на коленях у Габриэля, и у меня сжимается грудь.
Счастье.
Это никогда не было обещано нам в этой жизни, но когда вы находите его… вы крепко держите его. Габриэль сделает все для этой женщины.
— Атлас! — Амелия усмехается, подходя ко мне, чтобы обнять.
Я неловко похлопываю ее по спине и присоединяюсь к ним, принимая стакан, который протягивает мне Габриэль.
Я знал, почему меня пригласили. Я избегал их с тех пор, как увидел свою мать, и теперь они хотели знать, что случилось.
— Она все еще сука, — я допиваю виски и хватаю бутылку, чтобы налить еще.
Амелия гримасничает, сосредоточив свое внимание на сыне.
— Она что-нибудь сказала?
— Я сказал ей, что убил его, — я сглатываю комок. — Ей было все равно.
— Все уже сделано, — вздыхает Габриэль, кладя руку мне на плечо, чтобы выразить свою поддержку. — Мы знали, что она не изменится.
— Нет, и теперь она использует кого-то другого, чтобы получить то, что хочет.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что она вышла замуж за Саймона Куинна и устраивает бракосочетание его дочери и Джека Харриса.
— Джек Харрис? Сын губернатора?
— Мм, — желчь обжигает мне горло, и я пью еще виски.
Она не была моей. Она никогда не будет моей. Я даже не знал ее, черт возьми…
Но я знал ее стоны, блять, стоны.
— Ты знаешь эту девушку? — спрашивает Габриэль, задумчиво проводя пальцем по нижней губе, пока он ждет моего ответа.
— Кого? Дочь Саймона? — я знал, что он имел в виду мою новую сводную сестру, но не хотел признаваться в том, как сильно этот гребаный солнечный комочек забрался мне под кожу. Было ли это то, что чувствовали наркоманы, когда получили первую дозу? Так ли вы теряете сознание от наркотика или пьянеете от алкоголя? Дважды я был с ней и дважды говорил себе, что не вернусь, но даже сейчас я чувствовал зуд, начинающийся под кожей. Какая-то часть меня соединялась с ней, веревка, которая связала нас вместе, и это было непрекращающиеся дергания, из-за которых мне хотелось залезть в машину и найти ее.
Она заслужила наказание за то, что вызвала во мне все эти чувства. Маленькая чертова сирена.
— Да, его дочь, — он прищуривается, улавливая мою уклончивость.