Она дергает за веревки, проверяя их на прочность.
— Что ты собираешься делать?
Забравшись между ее ног, я опускаю голову и беру сосок в рот. Жесткий пик перекатывается между моими губами, когда ее спина прогибается и она стонет.
— Я буду трахать эту маленькую тугую киску, пока ты не закричишь, светлячок, — шепчу я ей в грудь, угрожающе скребя зубами по бугорку. — Я буду трахать тебя жестко и без пощады, поки ты будешь лежать, принимая меня и умоляя о большем! — она извивается, связанная веревками. — А потом, когда ты решишь, что больше не можешь терпеть, я трахну тебя снова.
Я прикусываю ее грудь, и крик девушки подобен музыке, когда я всасываю ее плоть в свой рот, помечая.
— Ты хотела быть моей маленькой шлюшкой, светлячок, и ты ею станешь. Ты поймешь, насколько я ебанутый, и тогда, возможно, не станешь предлагать себя как чертову закуску.
— Атлас, пожалуйста, — хнычет она.
Поглаживая свой член, я опускаю его к ее киске, проталкивая головку сквозь мягкие складки. От ее жара по моему стволу пробегает дрожь.
— Смотри на меня, — приказываю я, опускаясь к тугому входу. — Смотри на меня, когда я буду трахать тебя, светлячок.
Широко открытые глаза встречаются с моими, когда я погружаюсь в нее на дюйм. Я снова вытаскиваю его перед тем, как войти глубже во второй раз. Проходят мучительные минуты, когда я просто дразню ее, слушаю ее дыхание, слышу тихие стоны. Она не сводит с меня глаз, но затем ее голова откидывается назад, а спина выгибается дугой, когда я резко вхожу в нее, наши тела соединяются, соприкасаются, мой член так глубоко, но я хочу еще глубже.
Я балансирую на коленях, глядя на пространство, где мы соединяемся, и прижимаюсь к ее животу, удерживая ее неподвижной, пока я сильно и быстро вхожу, возбуждение ее киски пропитывает мой член, стекая между нами.
— Черт возьми, — прорычал я. — Так чертовски хорошо. Ты чувствуешь, как это хорошо, Эмери, как крепко твоя киска обхватывает меня?
Веревки натянуты так туго, что я думаю, не надеется ли она их разорвать, но эти узлы не поддаются, и она принимает это.
— Моя маленькая шлюшка, — хвалю я. — Просто прекрасно.
— Атлас! — кричит она.
— Ты поешь для меня, красотка? — похвалил я. — Вот так, отдайся мне.
— О боже, — рычит она, ее киска пульсирует на моем члене.
Я замедляюсь, но продолжая глубоко погружаться. Теперь мой таз упирается в ее набухший клитор, и я медленно вращаю бедрами, толкаясь и двигаясь. Когда она содрогается, ее тугая маленькая киска спазмируется вокруг моего члена. Я чувствую, как мои собственные яйца напрягаются, угрозая кульминации прямо здесь. Откинувшись назад, я вхожу в нее, прижимая ее бедра к кровати, и ее один оргазм перерастает в два, которые вызывают мой собственный. Я стону, изливаясь в нее, бедра подергиваются, когда ее киска плотно сжимается вокруг моего ствола, высасывая из меня все до последней капли.
Рухнув на нее сверху, я удерживаю свой вес, и мое лицо падает в ложбинку между ее головой и плечом. Мы тяжело дышим, кожа блестит от пота.
Осторожно я развязываю одно запястье, затем другое, массирую красные следы, успокаивая боль, и только потом перехожу к ее лодыжкам.
Девушка была удовлетворенной, ее глаза лениво наблюдали за тем, как я освобождаю ее и поднимаю на руки, прижимая к своей груди, чтобы дать ей тот комфорт, который, как я знал, ей понадобится после этого.
Она кладет голову на мою грудь, и я чувствую, как моя сперма вытекает из нее, но я не двигаюсь, не сейчас.
— Что случилось с тем обещанием? — спрашивает она, когда моя рука гладит ее по волосам.
— Ты хочешь второй раунд?
Она поднимает голову и смотрит на меня.
— Мне нравится когда ты контролируешь, — признается она тихим голосом.
Девушка была так чертовски хороша для меня. Такая идеальная. Без изъян.
Неужели будет так плохо, если я оставлю ее?
Глава 25
◦●◉Атлас◉●◦
Она лежит, свернувшись калачиком, рядом со мной, еще влажные после душа волосы разметались по плечам. Она дышит глубоко и ровно, ее обнаженная кожа, покрытая небольшими укусами, выставлена мне на обозрение.
Я обнимаю ее.
И не могу отпустить.
Пока она спит, ресницы на лице девушки слегка трепещут, а я все это время просто наблюдаю.
Так ли чувствовал себя Габриэль с Амелией? Если это так, то я в полной заднице. Я уже видел Габриэля в разных состояниях, но влюбленным? Этот человек был не в себе и безумен, он готов на все, даже сжечь весь мир ради своей жены, и какая-то часть меня знала, что ради Эмери я тоже готов. Разве это нормально?