— Ты не знаешь, мою картину уже отреставрировали?
— Наверняка она уже как новенькая, ты хочешь забрать ее на курорт?
— Да нет, просто…
— Или ты хочешь с ней опять сбежать от меня?
Дели почувствовала, как новая горячая волна прошлась по шее и залила щеки и лоб.
— Нет. Ты можешь мне верить, Макс.
— Видимо, тебе так и не удастся позировать для твоей статуи.
— Ничего страшного. Если он захочет, сделает по памяти, он ведь, кажется, уже начал, если, конечно, не пошутил.
— Я буду рад, что мы избавимся от этого Берта. Что-то мне последнее время не нравится, как он смотрит на тебя.
— Я буду тоже… рада.
Когда они, зайдя еще в одно кафе и съев по бутерброду с холодной курицей, вышли на улицу, — небо было скрыто тучами, которые клубились и изнутри сверкали молниями. Раздался удар грома, и первые тяжелые капли дождя упали на мостовую.
— Кажется, снова ливень, — сказала Дели, подставляя руку под тяжелые капли. — Надо спрятаться где-то.
— Поедем домой, — сказал Максимилиан и, выйдя на мостовую, стал ловить машину.
Дели подбежала к нему и, тоже подняв руку, спросила:
— Домой? А где наш дом, у Берта?..
— Пока да, а потом мы купим какой-нибудь большой…
— Маленький.
— Какой-нибудь маленький особнячок в Марри-Бридж.
— Я думаю, путешествие в Англию не слишком полезно для твоего здоровья, по крайней мере пока ты пьешь таблетки, я хотела сказать, — поправила себя Дели, увидев его нахмуренный взгляд.
— Я тоже так думаю, Лондон от нас никуда не уйдет, верно?
Дели на его слова улыбнулась одними уголками губ. Дождь набирал силу, Дели ежилась под холодными каплями, которые падали на голову, на грудь и затекали под платье. Скоро остановилась машина такси, которая быстро довезла их до дома Берта. На улице был такой же ливень, как в тот день, когда они с Максимилианом впервые приехали в этот город. Они, смеясь, забежали в дом, успев слегка промокнуть. Берта, по всей видимости, еще не было.
Дели стала переодеваться, надо было снять мокрое платье, она вытерла полотенцем голову и шею, и как раз в этот момент, когда она вытиралась, ворвался в комнату Максимилиан, которого она просила не входить, и, обхватив ее за талию, закружил по комнате, смеясь и приговаривая:
— Какой дождь, какой дождь! Какой ливень, а мы вдвоем, а что надо делать в ливень?..
— Макс, пусти, у меня голова закружится, отпусти сейчас же, — вскричала она, прикрывая руками свою обнаженную грудь.
— Пожалуйста, я отпущу тебя, — воскликнул он смеясь и бросил ее на кровать, а сам быстро стал снимать промокший пиджак и рубашку.
Его руки были такими же сильными, как и прежде. Дели даже подумала, что, может быть, это чудовищная ложь и все сговорились пошутить над ней, говоря, что Максимилиан серьезно болен; сейчас его слишком сильные прикосновения вызывали в ней неприязнь и раздражение, смешанные с жалостью и сочувствием.
Берта все не было, несколько раз в гостиной, где стояли «знаменитые» статуи, звонил телефон, долго и настойчиво. Дели все пыталась вырваться из рук Максимилиана, чтобы подбежать к телефону, но он ее не пускал, и звонки прекратились.
Дождь не прекращался до самого вечера, за окнами очень быстро стемнело. Они лежали с Максимилианом в кровати, не зажигая свет, Дели ждала Берта, а Максимилиан опять начал говорить о своем строительстве.
«Если бы он знал, — думала Дели, — может, ему все сказать? Сказать, чтобы он бросил эту бессмысленную затею со строительством пивоваренного завода, а отправлялся в Англию под присмотр своей болезненной жены?» Она очень хотела это сказать, но не могла.
Максимилиан встал, подошел к телефону и попросил соединить его с Ассоциацией пивоваров.
Дели оделась, и как раз вовремя. Колокольчики дверного звонка залились трелью. Это о своем приходе сообщал Берт. Он вбежал в гостиную, неся в руках большую коробку с тортом.
— А вот и я! Не ждали? Может быть, я не вовремя? — воскликнул он.
Дели вышла в гостиную и, пряча глаза, сказала:
— Берт, вы слишком громко кричите; видите, Максимилиан разговаривает по телефону.
— Вот даже как! А я уже соскучился по жениху и невесте, принес замечательный торт, хотел им угодить, а меня вот как встречают. Филадельфия, почему вы не носите мою брошь, она вам не по нраву или Максимилиан украл ее у вас и отослал жене?
Максимилиан прикрыл ладонью трубку и изумленно посмотрел на Берта: