Берт бросил на нее осуждающий взгляд и представил Салли:
— Прошу любить и не обижать, это та самая Салли, а это мисс Гордон и Максимилиан.
— Филадельфия, — Дели кивнула. — Присаживайтесь, что же вы стоите. Берт, у вас такой огромный чемодан, не меньше чем наши чемоданы. Я Максимилиану запрещаю поднимать тяжести, но с носильщиками была просто проблема.
— Потребуется носильщик — обращайтесь ко мне, я перенесу и ваши чемоданы и вас, — улыбнулся Берт и плюхнулся на сиденье.
Паровоз дал гудок, и поезд тронулся.
Дели посмотрела в окно, закат уже почти догорал, бросая на маленькие редкие облака последние пурпурные лучи. Звезды начали зажигаться на небосводе, но Южный Крест на светлом небе был еще плохо различим.
Дели не хотелось разговаривать с этой Салли, но почему-то подумала, что Берт взял ее не только для того, чтобы отомстить ей, но для чего-то пока неясного, чего Дели не могла объяснить.
Максимилиан и Салли разговаривали о каких-то пустяках, что погода должна быть хорошая минимум неделю, о том, будут ли хорошие номера и насколько приличные в Джилонге отели. Дели краем глаза посматривала на Берта и видела, что он был мрачен и тоже не хотел поддерживать разговор.
Дели предложила погасить верхний свет и, откинувшись на мягком сиденье, прислонилась головой к мягкому изголовью и закрыла глаза. Но как только Максимилиан погасил свет, она почувствовала на своей руке тонкие холодные пальцы, пальцы Берта.
— Берт, иди ко мне, мне страшно, — пробасила Салли.
Берт, до сих пор жавшийся в уголке на том же сиденье, что и Дели, пересел к Салли и обнял ее.
— Да, действительно, стоит немного отдохнуть. Может быть, поспать часок-другой, положи мне голову на плечо, так будет удобней…
Дели услышала тихое чмоканье Салли — видимо, она поцеловала Берта в щеку, но Дели не открыла глаз, так как услышала гулкое буханье своего сердца. Сердце Дели, как и сердце Максимилиана, уже было на пределе, оно уже с трудом терпело этого наглого Берта, оно просто рвалось к нему…
— Дели, ты спишь? — прошептал Максимилиан, сев с ней рядом.
— Нет еще, дорогой. Но мне кажется, тебе нужно отдохнуть, постарайся уснуть.
— Когда ты радом, это трудно сделать, — прошептал Максимилиан ей в самое ухо.
Она почувствовала, как его рука легла ей на бедро, но Дели переложила ее к нему на колено.
— Пожалуйста, Максимилиан, нужно думать о здоровье, — прошептала она.
— Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа, — ответил шепотом Максимилиан и зевнул.
На рассвете они были уже в Джилонге.
В поисках носильщиков Берт бегал по перрону. Максимилиан, не выспавшийся, постоянно зевал и ежился от утренней прохлады.
Они стояли довольно долго, наконец Берт появился, ведя за собой двух носильщиков. Те подхватили чемоданы и уложили в багажник такси, дожидавшегося пассажиров, приехавших на отдых. Берт уже разузнал, какой более приличный отель, и они отправились в «Палас». Это оказался старинный особняк в стиле неоклассицизма, двухэтажный, с фонтаном перед зданием и многочисленными цветущими розовыми кустами.
Салли в машине постоянно ахала и восклицала: как же она забыла купальную шапочку и свой любимый халат, это все из-за Берта, который слишком ее торопил.
— А у вас есть купальная шапочка, Филадельфия? — спросила она у Дели.
Дели, сидящая на заднем сиденье, у дверцы, спряталась от Салли за профиль Максимилиана: ей ужасно не хотелось лишний раз видеть эту Салли, и нехотя ответила:
— Нет, я не знаю, что это такое, я всю жизнь купалась в реках только обнаженной и без всяких там купальных шапочек.
— Хо-хо-хо, — засмеялся Берт, сидящий на переднем сиденье рядом с шофером. — Чувствую, нам предстоит прелюбопытнейшее зрелище.
— Увы, Максимилиан настоял, чтобы я купила купальник, — сказала Дели холодно.
— Милая Филадельфия, вам уже нужны закрытые купальники, в каких обычно плавали в начале века, все-таки нехорошо слишком путать отдыхающих, — ласково сказала Салли.
— Милая Салли, именно это я и намереваюсь сделать — распугать на этом курорте всех-всех отдыхающих и остаться вдвоем с Максимилианом.
— Нас ничем не испугать, правда, Салли? — сказал Берт, обернувшись назад.
— Правда, дорогой, — кивнула Салли и посмотрела на Максимилиана.
Он сидел на заднем сиденье, между Салли и Филадельфией, и зевал.
Такси долго стояло возле розовых кустов перед отелем, шофер протяжно сигналил клаксоном, но двери отеля не раскрывались, и швейцары не выбегали, чтобы встретить гостей и принять чемоданы.