— Нет, Максимилиан, не говори так. Тебе не холодно? Может быть, пойдем обратно?
И они пошли в обратную сторону вдоль берега по направлению к отелю. Вдалеке они увидели идущие по берегу две темные фигуры, и Дели услышала сквозь шум волн громкое, раскатистое пение низким женским голосом. Салли пела что-то на итальянском языке.
— Никуда от них не скроешься! — воскликнула Дели.
Максимилиан помахал рукой, и они пошли навстречу Берту и Салли.
— Ну как, вы слышали? — спросила Салли, когда они приблизились.
— Браво-браво-браво! — захлопала в ладоши Дели. — Не боитесь, что всех разбудите?
— О нет, я пела еще вполголоса. Хотите, что-нибудь исполню? Заказывайте! — сказала Салли, довольная аплодисментами Дели.
— Нет, мы уже идем в отель, — сказал Максимилиан.
— Совсем нехолодно, ночь такая восхитительная! А какие звезды, Макс, неужели ты как влюбленный не замечаешь всей этой красоты? Я бы на твоем месте не спал до утра! — воскликнул Берт.
Макс заколебался и, посмотрев на Дели, спросил:
— Ну разве еще немного прогуляемся?
— Как хочешь, — пожала она плечами.
— Мистер Джойс, можно вас украсть ненадолго у Филадельфии? — сказала Салли и, подхватив Максимилиана под руку, повела вдоль шипящих у берега волн.
— Дели, ты не хочешь надеть туфли, ноги не замерзли? — обернулся Максимилиан, тряхнув в воздухе туфлями, которые он нес в руке.
— Бросай сюда, — крикнула Дели, и Максимилиан бросил ей туфли на песок. Она надела их, и Берт, взяв ее под руку, повел по берегу в противоположную сторону.
— Вот и попалась, беглянка… Зачем вы ушли из танцевального зала? — тихо зашептал Берт, хотя вряд ли Максимилиан и Салли могли услышать — они отошли уже довольно далеко.
— Берт, все это становится слишком тяжело. Я совсем не этого хотела…
— Наконец-то я слышу нечто похожее на признание, — улыбнулся он и, погладив ее пальцами по шее, быстро поцеловал в губы; но Дели оттолкнула его лицо и обернулась в ту сторону, куда ушли Максимилиан и Салли. Но они ушли уже довольно далеко, их темные силуэты были едва видны на бледном фоне серебристого под лунным светом песка.
Ветер немного усиливался, и Дели, взглянув на луну, увидела, что череда маленьких туч плыла по небу, застилая собой ночное светило.
— Мы слишком далеко отошли. И это совсем не признание, Берт.
— А что же тогда?
— Не знаю. Я хотела бы уехать с тобой туда, где не было бы моих детей, где не было бы Максимилиана, в какую-нибудь рыбацкую хижину на побережье, но увы. Ни Макса, ни детей я бросить не могу.
— Я и не заставляю тебя бросать, — усмехнулся он.
— А как долго все это может продолжаться?
— Пока я не закончу твой портрет…
— Что?! — Дели задохнулась. — А когда закончишь, что потом?!
— Потом?.. Ах, женщины, как легко вас всех понять, — простонал он, улыбаясь.
— Ты не ответил.
— Потом ты станешь моей женой, ты этого хочешь? — спросил он.
Дели вновь задохнулась. Мысли застучали у нее в голове, словно паровая машина, у которой задраили клапана. Но они проносились настолько быстро, что она ни одну мысль не сумела уловить до конца: «Он шутит? Он делает предложение?.. Он шутит?.. Он смеется?!..»
— Потом — это когда? — спросила Дели. — Когда скончается Максимилиан?..
— Ну зачем так печально? Он собирался ехать в Англию, вот и пусть отплывает как можно скорее… Если ты не против, конечно.
— Но я так боюсь за него, за его сердце, — простонала Дели.
— У него есть кому за него бояться, у него есть жена, — холодно ответил Берт.
— Да, ты прав, конечно, но…
— Что — но?
— Но мне его так жаль, и потом… Благодаря ему я встретилась с тобой.
— И что из этого следует, что он до конца своих дней должен пользоваться твоей добротой?
— Мне не нравится, когда ты так говоришь, Берт. Смотри, луна совсем скрылась. Уже так темно, мы можем просто потеряться. — Дели оглянулась, но на берегу ни Максимилиана, ни Салли не было видно. — Пойдем обратно, им навстречу?
— Но ведь потеряться — это как раз то, что нам нужно, — усмехнулся Берт.
— Нет, я не уверена.
— Мы и скажем, что потерялись, что решили искупаться, — сказал Берт, переходя на шепот. — Я хочу тебя прямо здесь. Сейчас.
— Берт, не говори глупостей!
— А вот это как раз и не глупости, — воскликнул он и силой сжал ее запястье. — Вот под этой пальмой совершенно темно, мы скажем, что решили искупаться… — зашептал он и потянул ее к невысокой раскидистой пальме, которая росла в большой кадке, вкопанной в песок.