— Нет, конечно. У меня даже и в мыслях не было.
— Ах, Берт, тебе просто невозможно верить, — улыбнулась Дели.
— Хорошо, не вертись, пожалуйста. — Он принялся за ее голову, скинув на пол мокрую тряпку.
Минут пять он крутил вертящуюся подставку в разные стороны, потом бросил стек на пол. Дели видела, что он был явно чем-то недоволен.
— Нет, сегодня что-то не идет, — сказал он раздраженно.
— А почему?
— Потому что глупо терять время, неужели не понимаешь? — воскликнул он и заулыбался.
— Кажется, не понимаю и не хочу понимать, — тревожно сказала Дели, наблюдая за тем, как он подошел к двери и, закрыв ее на ключ, вынул его из замочной скважины и положил в карман брюк.
— Или ты ждешь Максимилиана? — сказал он, хитро улыбаясь и тщательно вытирая руки об испачканный глиной фартук.
— Нет, он в номере и ждет посещения доктора, — ответила Дели.
Берт скинул фартук и бросил на глиняную голову.
— Так в чем же дело?
Дели поднялась из кресла и, посмотрев в его лучащиеся многочисленными морщинками глаза, сказала:
— Ах, Берт, но ведь это ужасно…
— Мне кажется, что будет как раз наоборот, — заулыбался Берт и стал быстро и часто целовать ее полураскрытые губы.
— Берт, не надо, а вдруг он вздумает прийти? — шептала Дели.
— Глупости, скажем, что мы спустились в ресторан или еще куда-нибудь.
— Или уплыли на пароходе на маленький рыбацкий остров, вас не приглашали туда сегодня утром? — спросила Дели.
— Приглашали, но как я мог отказаться от нашего сеанса? — прошептал Берт и крепко обнял ее своими тонкими изящными руками. — Почему ты не носишь мою брошь?
— При Максимилиане? Это уже слишком…
— Пойдем же, тебя ждет маленький сюрприз, — прошептал он и повел ее в соседнюю комнату, где стояла широкая кровать, застеленная малиновым шелковым покрывалом.
— Только никаких подарков, умоляю тебя, — прошептала Дели.
— Совершенно никаких подарков, моя нимфа.
Дели в нерешительности остановилась в спальной комнате, а он подошел к кровати и быстро откинул шелковое покрывало. На белоснежных простынях лежали многочисленные белые и желтые нарциссы, розовые гиацинты и малиновые тюльпаны.
— Как тебе мой сюрприз? — широко улыбнулся он и подошел к окну.
Дели стояла, глядя на эти цветы, и думала: «Ах, Адам, наконец-то ты подарил мне цветы… Адам, превратившийся в сатира…»
— Берт, ну ты просто сатир, просто демон! — прошептала она.
— Ты мне льстишь, дорогая, до сатира мне еще далеко, а до демона и подавно, — улыбнулся он и потянул шелковый шнурок вниз: шторы на окне медленно стали соединяться и в комнате воцарился полумрак. Он бросился обнимать ее — нежно, страстно, не сильно, но обжигая до глубины души. — И что я в тебе нашел? — целовал он ее шею и плечи, освобождая от платья.
— Жажду… Жажду любви… — шептала Дели, перебирая пальцами его густые кудри.
Они любили друг друга долго и мучительно сладострастно.
Цветы были раскиданы по всему полу, опавшие желтые лепестки устилали смятую постель. Дели вытащила из-под спины коловший ее стебель и бросила на пол.
— Время, Берт, — прошептала она. — Боже мой, как мне не хочется об этом думать, но время, я совсем о нем забыла. Где часы?..
— Без понятия, — потянулся он и зевнул. Потом сгреб с постели несколько лепестков и, отодвинув покрывало, высыпал лепестки ей на обнаженную грудь.
Дели тихонько засмеялась и вновь натянула до шеи покрывало:
— Мне щекотно…
— Скажем, что опять пошли купаться — и у нас уйма времени, — сказал Берт, перебирая пальцами пряди ее волос, лежащие возле его щеки на подушке.
— Нет…
— Что — нет?
— Мне очень жаль, очень…
— Что за грустные мысли, Дели? Почему у сирены вновь грустные мысли? — повернулся он на бок, приблизив свои губы к ее розовой щеке, и тихонько коснулся губами краешка ее глаза.
— Очень жаль, — вздохнула Дели, — твою Салли…
— Не стоит жалеть эту идиотку… — зевнул Берт.
— Как ты ужасно говоришь. Ты наверное любишь вот так завлекать женщин своими золотыми кудрями, а потом сказать про нее: «идиотка». Ты меня тоже будешь когда-нибудь так называть?
— Я не уверен, что слишком часто, но если моя жена будет мешать мне работать, то в запале творчества я тебя еще не так могу обозвать, ты уж извини и знай заранее, — улыбнулся Берт.
— Это что, серьезно? — прошептала Дели, глядя в потолок на лепнину цветов, тянущуюся по периметру комнаты.
— Абсолютно, — опять зевнул Берт и потянулся.